Звезды и тернии. Марина Клейн

посмотрела на вошедшего Дена и прямо спросила:

      – Ты что, тоже астрант?

      – Да.

      – Почему ты не в Полумесяце?

      – Неспособен владеть оружием, – равнодушно ответил Ден. – Давай свои задания, у меня и без того дел по горло.

      Вега посмотрела на стол, стоящий у стены. Он был завален таким количеством книг и бумаг, что больше походил на рабочее место профессора, чем школьника.

      Руки снова заныли от боли, и Вега решила не углубляться в расспросы. Сначала ей нужно было разобраться со своими проблемами.

      Она рассказала, что и когда ей нужно сделать. Ден согласился писать за нее и походя объяснять, что к чему, чтобы Вега могла ответить на дополнительные вопросы.

      Они занимались каждый день по паре часов и не говорили ни о чем другом, кроме заданий, но вскоре атмосфера между ними стала теплее. Ден видел, что с каждым новым визитом Веге становится все хуже. Она заметно побледнела, постоянно теряла нить разговора и до крови кусала губы. Ден, наблюдая за ней, углублялся в задумчивость, и порой выходило так, что они молча сидели по четверти часа.

      Веге действительно было худо. Ее новый дом больше напоминал тюрьму. Она была вынуждена все время сидеть в комнате с другими приемышами, потому как бродить по квартире строго запрещалось. Посещение ванной два раза в день строго по расписанию. Еду Галина приносила трижды, но ее было немного, и один поднос на четверых всегда ставился у порога в комнате, словно пища предназначалась для животных или заключенных.

      Тема продолжал плакать и ночью, и днем. Вега ругалась, угрожала, просила, но ничего не помогало. Алена и Саша просто не слушали ее. А на первую же жалобу Галина влепила Веге пощечину и сказала, что не собирается разбираться с детскими проблемами. Если бы только Вега могла ей ответить! Но боль высасывала из нее все силы; лекарство, выданное Леонидом, быстро закончилось. Вскоре Вега уже думала, что долго не проживет.

      Она как раз хмуро обдумывала эту мысль и гадала, что ее ждет на том свете, когда Ден поставил точку в последнем задании и вдруг спросил:

      – Что, очень болит?

      – Сильнее уже некуда, кажется, – пробормотала Вега.

      – Давай прогуляемся.

      Веге было не до прогулок, но она кивнула. Это было лучше, чем возвращаться к Галине и пытаться уснуть под непрекращающееся нытье маленького мальчика.

      – Ночью, – добавил Ден.

      – Что?

      – Ну, часов в одиннадцать. Возьми какой-нибудь плащ поплотнее и жди на углу моего дома. Обязательно возьми плащ, не забудь.

      – Зачем?

      – Увидишь.

      Вега внимательно посмотрела на Дена, но не смогла его раскусить. Он выглядел как обычно, спокойным и несколько мрачным. Ей не казалось, что он задумал какую-нибудь подлость. Да и вряд ли было возможно ухудшить ее и без того ужасное состояние.

      – Ладно. Я приду.

      Однако легче было сказать, чем сделать. В Стожарске действовал строгий комендантский час – после десяти появляться на улицах могли лишь полицейские. У членов Полумесяца было негласное