Лилии на ветру. Лана Ежова

ручкой из бивня слона, а затем и морской кортик, который тут же очутился в хрупких ручках Кассандры. Без стеснения бросив сумку на крышку витрины, вампирша пристально разглядывала сувенир.

      – Кортик времен Петра Первого благодаря короткому, от пятидесяти до семидесяти сантиметров, лезвию был более удобен, чем шпага или абордажная сабля, в ближнем бою на палубах и в трюмах парусных судов. Первоначально изготовлялись из сломанных сабель. – Рречь смуглой девушки лилась убаюкивающим ручейком. – Впервые официально признан британским флотом в тысяча восьмисотом году. До сих пор кортик служит символом офицерских чинов, мичманов и…

      Чьим еще символом он считается, консультант не договорила. С рычанием бросилась на пророчицу, метя серебряным кинжалом ей в сердце. Кассандра увернулась, в повороте зацепила нападавшую за руку и швырнула в зеркало времен Людовика XIV. Под звон зеркал и визг блондинки-администраторши девушки покатились по полу. Доля секунды – и рыжая сидела верхом на противнице. Одна рука нападавшей оказалась пришпилена, как бабочка булавкой, кортиком к деревянному паркетному полу. Серебряный кинжал ясновидящая держала у горла несостоявшейся убийцы. Левым коленом упиралась в живот орущей девицы, правой ступней в туфельке с острой шпилькой наступила на ее левую кисть. Растрепанная брюнетка яростно рычала сквозь выдвинувшиеся клыки и пыталась сбросить рыжую.

      – Позвольте мне с ней разобраться! – Побледневший Слава кинулся к хозяйке.

      Однако Кассандра взглянула на него так, что тот отступил к стене, где уже стояли взволнованный Михаил и ошарашенные подружки.

      – Battona! – с шипением плевалась побежденная.

      – Сама ты шлюха! – притворно оскорбилась Кассандра. – В отличие от некоторых я до сих пор девственница.

      Полурусалка сдавленно пискнула, услышав подобное откровение, и Лиля двинула ее локтем. Она, как и все представители Полуночи, знала, что пророческий Дар и целомудрие Кассандры взаимосвязаны. И Мастер главным образом оберегал не столько ее жизнь, о сохранности которой Касс могла позаботиться и самостоятельно, сколько ее драгоценную невинность.

      – Bastarda! Porca! – не успокаивалась вампирша, как угадала Лиля, оказавшаяся итальянкой. – Cagna!

      – Merda, – в сердцах обрисовала ситуацию Кассандра и надавила кинжалом на смуглую кожу.

      Отвратительный звук шипящей плоти – и пленница забилась сильнее.

      – Да успокойся ты, stronza![1] Иначе без разговоров перережу глотку!

      Итальянка притихла и с надеждой в широко распахнутых темных глазищах спросила:

      – Зачем тебя слушать? Ведь ты все равно убьешь меня?

      – Даю слово, что не трону и пальцем, если поведешь себя разумно.

      – А твоя свора? – недоверчиво покосилась в сторону телохранителей.

      – И мои ребята тебя тоже не тронут.

      – Клянешься? – Темные глаза постепенно освобождались от обреченности.

      – Если не будешь драться, ни я, ни мои приближенные не отнимем твою жизнь.

1

Battona, bastarda, porca, merda, stronza (ит.) – образцы нецензурной лексики.