Могила для горбатого. Александр Чернов

возобновился.

      – Кто обнаружил Серебрякову? – спросил майор.

      – Я, – отозвалась скромно сидевшая за столом Ксения.

      Шатохин перевел взгляд на внучку Чугуновых и, не скрывая своей симпатии, мягко сказал:

      – Что ж, Ксюша, рассказывай, как дело было.

      Стараясь ничего не упустить, девушка подробно рассказала о том, как нашла утром Клавдию Павловну.

      Внимательно выслушав внучку Чугуновых, Шатохин задал вопрос:

      – А ночью никто из вас ничего подозрительного не слышал?

      – Я как будто слыхала, – подумав, виновато призналась Нина Сергеевна. – Вроде машина урчала и собаки лаяли. Но я не придала этому значения.

      Шатохин встрепенулся:

      – Время запомнили?

      – Я думаю, было это в первом часу ночи, – после непродолжительной паузы неуверенно сказала Чугунова. – Но не берусь утверждать. Я слышала звук мотора и лай собак в полусне и, как мне показалось, вскоре после того, как легла в постель.

      – Больше никто ничего не слышал? – майор вопросительным взглядом поочередно посмотрел вначале на деда, потом на внучку. Поскольку они молчали, задал следующий вопрос: – Как вы думаете, кто мог ограбить вашу родственницу?

      Ответил Семен Павлович:

      – Наверное, тот, кто хорошо знал, что у Клавы имеются старинные иконы.

      – Логично, – склонил голову Шатохин. – Значит, кто-то из близкого окружения – родные, соседи или близкие знакомые.

      Чугунов отхлебнул чаю и, поглаживая бороду, солидно изрек:

      – Возможно. Хотя соседи, я думаю, здесь ни при чем, раз жена моя слышала звук машины. Не будет же грабитель с соседней улицы к дому Клавы на машине подъезжать. Нет, бандиты приехали издалече.

      – Но соседи могли быть наводчиками или соучастниками, – возразил майор. – Так что их тоже не следует сбрасывать со счетов. Тем более что супруга ваша не уверена в своих предположениях. Сколько было похищено икон?

      – Три.

      – Они что, действительно дорогие?

      – Видите ли, – вступила в разговор Нина Сергеевна, – иконы бесценны. Вернее, у них нет цены – они не покупаются и не продаются. Это семейные реликвии, переходящие по наследству.

      – Я принимаю во внимание ваши религиозные чувства, – осторожно возразил майор, – но тем не менее каждая вещь имеет свою цену. А уж иконы подавно.

      – Да-да, согласен, – признал старик. – Все иконы в доме сестры стоят дорого, а особенно эти три. Во всяком случае, так считала сама Клава.

      – Ну, вот видите, – оживился Шатохин. – Круг подозреваемых можно сузить. Кто еще знал, что эти три иконы самые ценные?

      Но здесь следователя постигло разочарование. Старик не задумываясь ответил:

      – Очень многие. У Клавы-то комната, где иконы хранились, для верующих вроде молельни была, а неверующие в нее как в музей ходили. И ребятишки забегали, и соседи, и родственники, и знакомые – и всех сестра в ту комнату водила, и образа показывала, да историю каждого рассказывала. К богу, значит, приобщала.

      – Да-а… –