Могила для горбатого. Александр Чернов

второй подбородок. – Но это преступление на первый взгляд кажется заурядным. – Полковник хлебнул еще чаю и промокнул лоб носовым платком. – Тут на днях директива пришла из центра. У них в столице группа аферистов действует. А занимаются они хищением икон и других церковных ценностей и перепродажей их за рубеж. А на днях в столице конференция священнослужителей состоится. Снова уплывет народное состояние из республики, майор. Понятно, высокое начальство этим весьма обеспокоено. Вот и просят тщательно расследовать и сообщать в центр обо всех случаях, так или иначе связанных с уже перечисленными мною хищениями. Улавливаешь связь?

      – Улавливаю, – вынужден был признаться Шатохин. – Вы хотите через грабителей старушки выйти на аферистов в столице?

      – Верно. – Исламов самодовольно улыбнулся. – Может быть, то, что не удалось сделать столичным пинкертонам, удастся сыщику из провинциального города? Машина в твоем распоряжении. Действуй, майор! – Кивком полковник отпустил подчиненного.

      Крайне недовольный поручением начальника, Шатохин вышел из кабинета и стал спускаться по лестнице на первый этаж. Майор действительно был загружен текущими делами, и теперь расследование этого заурядного преступления отодвигало их на второй план. Не верил Шатохин, что иконы старухи представляли какую-то ценность. Алкаши, наверное, сперли, а Исламову мерещится преступный синдикат по хищению и сбыту церковных ценностей. Однако к расследованию этого преступления, как, впрочем, и любому другому порученному ему делу, майор подошел со всей ответственностью и, не откладывая его в долгий ящик, направился к дежурившему на первом этаже капитану Васильеву.

      Борис сидел за стеклянной перегородкой в небольшой комнате. Всю площадь до стен справа, слева и впереди от него занимал огромный пульт со множеством телефонных трубок, кнопок, кнопочек, тумблеров и лампочек. Васильев разговаривал по телефону и что-то быстро записывал в журнал. Завидев Шатохина, он сделал ему знак подождать и, поговорив еще с минуту, положил трубку и с любопытством спросил:

      – Ну и зачем тебя вызывал Монстр?

      Монстром в управлении прозвали Исламова за его тучность и свирепое выражение лица.

      – Ночью старушку на окраине города избили, – неохотно поведал Шатохин. – Иконы из дому унесли. Вот шеф расследование этого дела лично мне и поручил.

      На загорелом носатом лице Васильева отразилось недоумение.

      – Ты же старший следователь, Юра! – со свойственной ему экспансивностью воскликнул капитан. – Чего же он тебя такой ерундой заниматься заставляет?

      Распространяться дальше на эту тему Шатохин не стал. Сохранял служебную тайну. Он лишь развел руками и невесело пошутил:

      – Не нашлось более достойной кандидатуры, кто мог бы расследовать это загадочное преступление. Ладно, Борька, некогда мне. Скажи-ка фамилию старушки, в какой больнице лежит, ее домашний адрес, и я побежал.

      – Да вот, пожалуйста. – Васильев заглянул в журнал. – Серебрякова