Прощай, молодость!. Ирина Комарова

благополучные, важные, добропорядочные господа, но стоило опустить глаза и острые носы или высокие каблуки туфель выдавали жулика. Разумеется, речь шла только о мужчинах – обувь дам Реджинальд никогда не взялся бы оценивать. Да и смысла не было – чаще всего она говорила лишь о последней моде, да о финансовых возможностях хозяйки.

      Никкель экзамен выдержал «на отлично». На ногах у него были честные башмаки – практичные, добротные и безупречно вычищенные. Дом тоже был вычищен и пропал тот легкий запах затхлости, который присущ всем нежилым помещениям. Так что, и второй взгляд на нового слугу Реджинальд счел вполне удовлетворительным.

      Третий же взгляд – поданный, с учетом всех правил сервировки и обслуживания, роскошный ужин – был выше всяких похвал. Через час после ужина окончательные переговоры были завершены и контракт (с испытательным сроком в двенадцать месяцев и правом взыскания штрафов за разбитую по неосторожности посуду) был подписан.

      Хокк сразу предупредил, что предпочитает придерживаться строгого распорядка и передал Никкелю листочек, в котором было четко обозначено время завтрака, ланча, обеда, вечернего чая и ужина. Меню всех этих трапез, адвокат оставил на усмотрение слуги, заметив только, что пища должна быть здоровой и легко усваиваемой.

      – Побольше свежих овощей и рыбы. Овсянка, паровые котлетки… ну, вы понимаете.

      Никкель молча взял расписание, деловито кивнул и удалился, оставив хозяина предаваться мрачным раздумьям.

      “Паровые котлетки, будь они прокляты! Был бы он помоложе, он бы отправил эти паровые котлетки, вместе с овсянкой, в ближайшее окно! И ел бы три раза в день, хорошо прожаренный бифштекс! Именно так питался знаменитый адвокат Реджинальд Хокк в молодости… хорошо, это была уже не молодость или, скажем так, не первая молодость. Время, когда съедать по три хорошо прожаренных бифштекса в день уже позволяли финансы и еще позволял желудок. А по сравнению с нынешними семьюдесятью пятью – те счастливые тридцать-сорок лет вполне можно считать молодостью.”

      После этого, хозяин и слуга практически не встречались. Уборкой Никкель занимался только в отсутствие хозяина – если Реджинальду случайно приходилось войти в этот момент в комнату, бывший моряк немедленно подхватывал свои тряпочки-щеточки и испарялся. А когда адвокат, в обозначенное в расписании время, входил в столовую, его уже ждала, сервированная по всем правилам высокого искусства, трапеза. И никакого следа Никкеля поблизости! Да, с уединением все было в порядке.

      А с блаженным бездельем, как-то не складывалось. То есть, Реджинальд имел полную возможность бездельничать, с самого утра до позднего вечера. И пару дней он эту возможность использовал, так сказать, по полной программе – как утром вставал, так до самого вечера ничего и не делал. Но сказать, что он получал удовольствие от подобного времяпровождения… что делать, не привык адвокат Хокк бестолково слоняться из угла в угол или сидеть в кресле, разглядывая