Философия игры, или Статус скво: Философские эссе. Анатолий Андреев

презрения.

      2000

      Лишний и нищий: русский культурный проект

1. Конец культуре (апокалипсис нашего времени)

      В конце ХХ века становится понятно, чем же было начало конца второго тысячелетия. Это была эпоха начала конца культуры.

      Весь ХХ век прошел под знаменами тех, кто сплачивался в борьбе против высокой культуры. «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» – это ведь, как выясняется сегодня, не только классово-социальный призыв объединиться в борьбе за социальную справедливость; это полемический вызов простых парней от станка эксплуатирующей их «верхушке» общества, это вызов бицепсов – голове (в русском варианте: сила есть – ума не надо), натуры – культуре. Это призыв сменить культурную парадигму и ориентацию на простые, всем понятные, и совсем не культурные вещи. Без культуры, догадался пролетариат, вполне можно прожить. Психологическое содержание социалистического призыва куда важнее идейно-политического: хватит жировать аристократии, в сравнении с которой постоянно чувствуешь себя вторым сортом, быдлом, – будя, дайте дохнуть народу, высвободите его не только от политической, но и от культурной диктатуры «высоколобых», от тисков культуры. Пусть кухарка управляет государством, простой народ берет власть в свои руки.

      А ведь у простого народа все просто. Тех, кто «занимается культурой», назвали интеллигенцией, отделили от себя как от станового хребта общества и создали для дармоедов (или, по другой версии, для работников умственного, то есть что ни говори, неполноценного труда) систему резерваций. Стали размножаться «союзы»: «Союз писателей», «Союз композиторов», «Союз художников»… Не забыли и про журналистов, кинематографистов – словом, сплотили людей в союзы, занимающиеся высокими образцами художественной культуры. Их подкармливали, разумеется, поскольку заработать на жизнь своим «искусством» они просто не могли, а пролетариат демонстрировал волю к гуманизму и великодушие, пролетариат еще не забыл своего голодного детства.

      Разумеется, имел место надлежащий идеологический контроль: они ели хлеб пролетариата, и последний вправе был потребовать служить себе верой и правдой. Кто платит, тот и заказывает… Нормально. Культура стала ручной, что и было формой вырождения культуры. Так или иначе даже культура, обслуживающая простые потребности простого народа, стала существовать в заповедниках, в специально отведенных местах. Фактически культуре приказали стать массовой, хотя союзы небездарных людей этому слегка сопротивлялись.

      Позднее союз союзов – Советский Союз – назвали «империей зла», имея в виду несвободный характер процветающей в нем массовой культуры. Что же происходило в империи добра и свободы? Может быть, там процветала высокая культура?

      Отнюдь. Доля высокой культуры в империи зла, как ни странно, была более высокой, нежели там, где можно было творить любую культуру (к этому тезису мы еще вернемся). Свободное общество избрало иной лозунг и девиз: «Потребители всех стран! Объединяйтесь