Основы теории литературно-художественного творчества. Анатолий Андреев

с позиций «мыслящего» интеллекта (некоего абстрактно-теоретического, логического расклада), заслуживает презрения. Натура как «прелестная» составляющая культуры – это уже задачка не для интеллекта, а для разума, «задачка», с которой Онегин в конечном счете справился. Те же, кто не равнодушен к прелестям «пейзажной лирики», кто в восторге от проказ мальчика и его жучки, как правило, Онегина не слишком жалуют. Разве это не смешно?

      Кроме того, «предостерегая» от одномерности восприятия собственно поэтического, не романно-поэтического, Пушкин продолжает в шутливом тоне (отсылая читателя к стихам «другого поэта», Вяземского, и к «певцу финляндки» Баратынскому – к поэтам, коллегам Ленского по «цеху задорному»):

      Согретый вдохновенья богом,

      Другой поэт роскошным слогом

      Живописал нам первый снег

      И все оттенки зимних нег;

      Он вас пленит, я в том уверен,

      Рисуя в пламенных стихах

      Прогулки тайные в санях;

      Но я бороться не намерен

      Ни с ним покаместь, ни с тобой,

      Певец финляндки молодой!

      Скрытый смысл шутки в том, что на поэтически описанную зиму в контексте романа нельзя смотреть как на законченное стихотворение (автор «бороться не намерен» с поэтами); это не просто описание зимы, а описание зимы повествователем, оппонирующим Онегину (которого он, тем не менее, восхищенно «поёт»): дьявольская разница. Это поэтический намек, понятный лишь принципиально не поэтически (а эпически) устроенному сознанию. Ау, читатель, «друг»!

      Таково философское содержание пушкинского текста в целом и, в частности, того «отрывка», который в качестве образца «пейзажной лирики» представлен пятиклассникам.

4

      Вот шутка иного рода, где литературные аллюзии также присутствуют, однако они выполняют совершенно другую функцию (последняя, LV строфа предпоследней, VII главы).

      Но здесь с победою поздравим

      Татьяну милую мою (она завоевала сердце «важного генерала» – А.А.)

      И в сторону свой путь направим,

      Чтоб не забыть, о ком пою…

      Да, кстати, здесь о том два слова:

      Пою приятеля младого

      И множество его причуд.

      Благослови мой долгий труд,

      О ты, эпическая муза!

      И, верный посох мне вручив,

      Не дай блуждать мне вкось и вкрив.

      Довольно. С плеч долой обуза!

      Я классицизму отдал честь:

      Хоть поздно, а вступленье есть.

      «Хоть поздно, а вступленье есть» – это, конечно, пародийное обыгрывание поэтической нормативности классицизма – той нормативности, которая заставляет трактовать человека как свод условных добродетелей или пороков; узор и кладезь таких добродетелей, увы, Татьяна Ларина (ларец!), «в стороне» от которой – опять же, увы, – пролегает магистральное русло романа.

      А теперь представим себе, что все, выделенное авторским