Врачебная тайна. Галина Романова

диком танце, скользя и спотыкаясь о наледи. – Я пытался отговорить! А она тряпки в чемодан покидала и уехала…

      – Уехала? На чем?! На такси? – Он сделал ловкую подсечку и повалил Юрку на скамейку, придавив сверху коленом. – На чем уехала, придурок?!

      – Не такси точно. – Юрка мотал головой, с которой давно слетела шапка, и все пытался сбросить с себя зайцевскую коленку. – Я подумал, что твоя тачка. Темный джип. Это не ты?!

      – Нет! Нет, как видишь! – Леша изловчился, поднял Юркину шапку с земли, ударил того по лицу. – Урод!!! Довел жену! Она с первым встречным укатила в ночь.

      – С каким встречным-то? – отозвался тот плаксиво и сел на скамейке, согнувшись, сунул руки в карманы куртки.

      – А я знаю! – Зайцев сел рядом. Тоже съежился весь от пронизывающего ветра и ледяной крупы, сыпавшей с неба.

      Они помолчали, сердито сопя и косясь друг на друга. Потом Зайцев неуверенно подергал плечами.

      – Слушай, Юрец… А у нее никого, ты не знаешь? В том смысле…

      – В том смысле, не наставляет ли она рога еще и тебе? – зло заржал Юрец и шлепнул себя по коленкам. – Ты же у нас следопыт-то! Я-то кто? Я всего лишь обманутый муж!

      – Обманутый муж обманутой жены… – произнес Зайцев тихо, поднялся и неожиданно подал руку сопернику. – Ну, бывай, Юра.

      Тот мгновение раздумывал, потом руку все же пожал, втиснув в одеревеневшую от холода Лешкину ладонь свои ледяные пальцы.

      – Слышь, следопыт! – окликнул он Зайцева, когда тот уже шагал к ожидавшему его такси. – Ты это… Если она к тебе вернется, не обижай ее! Я не обижал…

      Зайцев ничего не ответил, сел на заднее сиденье такси и поехал домой.

      Вот и все…

      Вот все и закончилось, колотилось в его висках с противным остервенением.

      Он обманывал, его обманули. Люба ушла сразу от них обоих. Просто села в большую черную машину и уехала, никому ничего не сказав.

      Нет, а, с другой стороны, что она могла сказать вот лично ему – Зайцеву? Леша, прими меня? А он готов принять ее? Готов делить с ней целые дни и ночи напролет вместо коротких часов свиданий урывками?

      – Не знаю… – разлепил губы Леша раздосадованно.

      – Что? – тут же встрепенулся таксист.

      Поговорить тому очень хотелось, он несколько раз принимался, да Зайцев не отвечал, он и умолкал.

      – Ничего, – откликнулся Леша и головой замотал. – Тяжко прожить одному сорок семь лет и потом вдруг на что-то решиться.

      – В плане бабы, что ли? – с пониманием кивнул таксист. – Понимаю, тяжело. Но и одному погано, брат. Даже тявкнуть некому!

      – Собаку заведи, – проворчал Зайцев едва слышно.

      Но таксист услышал и рассмеялся, не обидевшись.

      – Собака – это не то. Собака – она что дитя. За ней уход какой! А баба ухода не требует.

      – А чего она требует-то?

      Он отвернулся к окну, рассеянно наблюдая за проносившимися на скорости домами, яркими светящимися ветринами, людьми.

      – Баба требует любви, брат. Больше ей, поверь, ничего не нужно. Даже деньги ей так