Врачебная тайна. Галина Романова

улице начало подмораживать. Лужи, припорошенные мокрым снегом, покрылись ледяной колючей шубой, тротуары заблестели. Было невозможно идти, чтобы не хвататься за локти друг друга. К тому же дул отвратительный пронзительный ветер, и Зайцев тут же натянул на голову капюшон.

      – Все выпендриваешься, все молодишься, – хохотнул Толик, надвигая вязаную шапочку поглубже. – И курточка легковата, и ботиночки.

      – Нормально все, – буркнул Зайцев.

      Его начало колотить, и он уже пожалел о своем скоропалительном решении. Из тепла да в стужу такую. Лежал бы сейчас на диване, смотрел в телевизор, дремал бы. Ладно, проводит Толика до остановки и назад вернется. Завтра с утра в агентство, может, его помощница накопила для него каких-нибудь дел? Если нет, придется ее со следующего месяца увольнять. Станет не по карману и аренду платить, и зарплату ей. Зимой народец не очень охоч до кобелирования, зимой предпочитает, вон как Любочкин муж, на зимних квартирах отсиживаться. Ближе к весне спрос на его услуги, летом самый разгар, а зимой…

      – Так что там с мальчиком? – напомнил прерванный разговор Зайцев, его уже основательно трясло, и он боялся, что до автобусной остановки вряд ли дотянет. – Отобрали его органы опеки, и мать приемная в петлю сунулась?

      – Ага, только вот странно она как-то сунулась в петлю-то, Леша. Не сразу, а спустя несколько месяцев.

      – И что тебя удивляет? Тосковала, тосковала и…

      – Логичнее было бы ребенка постараться вернуть, – возразил дребезжащим голосом Алексей, начав для сугрева подпрыгивать.

      – Логичнее, только забрали мальчика-то.

      – Как забрали? Кто?

      – Отец родной у него отыскался, Леша. Да быстро так, молниеносно практически!

      – А раньше где он был?

      – Раньше-то…

      Каверин сделал хитро-подлое лицо и глянул вниз, на трясущиеся от холода колени Зайцева. Ясно было, что интересное самое у него еще только впереди, но за здорово живешь он этого не скажет. Сначала душу помотает.

      – Совсем я тебя, брат, заморозил. Ступай домой, наверное, – произнес друг с притворным сочувствием.

      – Щас, погоди, щас пойду. Ты в двух словах, коротко, а? Кто отец ребенка?

      – А вот угадай с трех раз!

      Толик глянул в сторону автобусной остановки, до нее оставалось метров десять. Народу не было никого, значит, автобус только что отошел. Ждать минут десять-пятнадцать.

      – Угадал? – снова повернулся он к другу, тот размышлял, на мгновение отвлекшись от согревающей дикой пляски.

      – Ты хочешь сказать, что отцом… Родным отцом мальчика был его приемный отец?!

      – Ну-уу, с тобой неинтересно. Ты сразу все угадываешь, Зайцев! – надул губы Каверин, саданул друга по плечу и кивком указал на светящиеся окна бывшей пивнухи – теперешнего бара с шикарным названием. – Может, зайдем? По пивку?

      – А и пошли, – не стал ломаться Леша.

      Домой снова расхотелось, чем-то зацепила его тема Толькина. Что-то было в ней еще недосказанное. Он начал издалека, впереди еще много интересного. В этом Зайцев был уверен, поскольку