Прелести Лиры (сборник). Анатолий Андреев

уже думала об этом?

      Она кивнула:

      – Не специально. Оно само думалось.

      Некоторое время мы шли молча. Наконец она сформулировала:

      – Вы все меньше и меньше вписываетесь в мои представления об идеальном муже, но нравитесь при этом все больше и больше…

      – Ангел мой! – воскликнул я, неизвестно чем окрыленный. – Разве идеальный муж может быть идеалом женщины? Идеальный муж ограничен рамками семьи, живет исключительно ее интересами, окруженный выводком…

      Тут я скопировал походку гусыни и постные физии ее перезревающих дочурок. Беглая улыбка Маруси подтвердила, что я исполнил шарж блистательно. После чего невозмутимо, и в то же время с пафосом (очень сложная интонация!) продолжил:

      – Я же – гражданин Вселенной, мое амплуа – идеальный мужчина. Чем старше идеальный мужчина, тем более он соответствует номинации идеальный муж. И наоборот. Поэтому я считаю, что тебе просто повезло: в твои-то двадцать встретить всего-навсего пятидесятилетнего…

      – Я просто счастлива, – промолвила моя радость, заливаясь тихим смехом.

      – Иронии, на мой вкус, многовато, – сказал я тоном директора гимназии для девочек.

      – Хорошо: вы мой герой. Исключительный мужчина.

      – Уже лучше.

      Теперь я был глупым самцом Бельмондо.

      – Настолько исключительный, что явно не для меня, простой смертной.

      – Зачем же так горячиться? От исключительной женщины слышу.

      – Нет, я куда более заурядна, чем вы. К сожалению.

      – К счастью, я знаю тебе цену. Женщина, которая питает ко мне слабость, не может быть недостойной особью. У тебя только один крупный недостаток: твоя дурацкая молодость. Но этот недостаток, поверь мне, исключительно быстро проходит.

      – С вами трудно сохранить рассудок.

      – Честно говоря, меня сейчас гораздо более интересует другое, сохранившееся в неприкосновенности место, а именно…

      – Не надо. Об этом забудьте.

      При этом она даже не покраснела! Считать, будто она не поняла моего намека, было бы наивно. Однако степень ее невинности осталась для меня загадкой.

      – Уже забыл.

      – Забудьте. И не мечтайте. Этого не будет никогда. Никогда.

      – Да я уже смирился с этим. Мне только интересно…

      И тут я сказал ей на ухо одну из тех вещей, что звучат дерзко, напористо и уместно, резко сближая мужчину и женщину, а на бумаге выглядят жалким пижонством и пошлостью. Словом, милые глупости. Тут все дело в интонации. Я не могу написанным словом передать интонацию, а далеко не каждый читатель сможет с нужной долей самоуверенности и одновременно иронии произнести простые слова, которые в умелых устах становятся золотыми.

      Дыхание у Маруси сбилось. Теперь я должен был помочь выбраться ей из этого деликатного положения, в которое я же ее и загнал.

      – Однако… – сказала она, чтобы что-то сказать.

      – Ты ведь не уйдешь сейчас?

      Я был сама галантность.

      – Я должна это сделать.

      – Но не сделаешь, не так ли?

      – Не сделаю. И потом буду об этом жалеть.

      – Дай