Пикник на льду. Андрей Курков

наступило перемирие». Вперемешку с фотографиями, напоминавшими фотографии времен штурма Грозного, на странице по-военному выстроились колонки текста. Виктор машинально втянулся в чтение статьи. Чем больше он читал, тем больше она его затягивала. Оказалось, пока Виктор жил нормальной жизнью в Киеве, шли почти настоящие бои – разборки «двух мафиозных кланов». По крайней мере, именно так утверждалось в статье. Семнадцать убитых, девять раненых, пять взрывов. Среди погибших – шофер главного редактора, три милиционера, какой-то арабский бизнесмен, несколько человек, личность которых не удалось установить, и солистка Национальной оперы.

      Просмотрев другие газеты, Виктор заметил, что «войне» там было уделено намного меньше внимания, чем в «Столичных вестях». Зато чуть больше было написано о гибели солистки Оперы. Ее тело было найдено рано утром на нижней станции фуникулера. Она была задушена кожаным ремнем. Кроме того, пропал ее муж – архитектор, а их квартира была перевернута вверх дном – в ней явно что-то искали.

      Виктор задумался. Смерть солистки, похоже, не имела ничего общего с войной кланов. Это было совершенно «постороннее» преступление. «Может, к этому приложил руку ее исчезнувший муж? – подумал Виктор. – А, может, я и сам приложил к этому руку? – собственная мысль внезапно испугала его. – Ведь в некрологе на Бессмертного я написал о ней. Конечно, без фамилии, не раскрывая, но наверняка все это было для многих слишком прозрачным намеком… И, может, для мужа это стало последней каплей?..»

      Виктор тяжело вздохнул, мгновенно почувствовав себя страшно утомленным собственными предположениями.

      – Чушь! – прошептал он сам себе. – С чего мужу устраивать обыск в собственной квартире?..

      Глава 23

      День был закончен, как ни странно, довольно продуктивно. На столе лежали три готовых «крестика». За окном темнел зимний вечер. Над чашкой свежезаварен-ного чая поднимался пар.

      Виктор пробежал глазами строчки новых текстов. «Крестики» были коротковаты, но все потому, что он давно не был в редакции и не брал у Федора дополнительной информации на своих героев. Но в этом проблемы не было. Пока не напечатан текст, с ним можно работать, к нему можно возвращаться.

      Выпив чаю, он выключил свет в кухне и собирался было идти ложиться спать, как вдруг услышал стук в дверь.

      На мгновение замер в коридоре, прислушиваясь к тишине. Потом, оставив тапки там, где стоял, босиком подошел к двери и заглянул в глазок. Перед дверью стоял Миша-непингвин.

      Виктор открыл.

      У Миши на руках спала Соня. Он зашел молча. Только кивнул вместо «здрасте».

      – Где ее можно положить? – спросил Миша, глядя на дочку.

      – Там, – прошептал Виктор, кивком головы указав на дверь в гостиную.

      В гостиной Миша опустил Соню на диван и, стараясь ступать как можно тише, вернулся в коридор.

      – Пойдем на кухню! – сказал он Виктору.

      На кухне снова зажегся свет.

      – Поставь чайник! – попросил гость.

      – Недавно