Настоящая фантастика – 2012 (сборник). Алексей Бессонов

оказался небольшой зверек в серой шкурке, с мощными челюстями и длинным тонким хвостом. Он был мертв.

      – Она принесла нам свою добычу, – пробормотал Штильнахт.

      Кошка, страшно урча, тыкалась головой в грудь бабушки Вати. Туда, где под ворохом тряпья переставал сокращаться комок очень старых и изношенных мышц.

      – Вот умница, – сказала бабушка Ватя. – Держитесь Китти, дети мои. С ней вы не пропадете.

      Кошка перестала биться головой в грудь старушки. Возможно, Китти и умела ходить в зазеркальный мир, но она не могла пройти той дорогой, по которой сейчас уходила ее любимая хозяйка. Кошка легла на грудь Вати, спрятала морду под лапками. Налетевший ветер прошумел в кронах деревьев.

      Куча пепла, в которую превратились двадцать четыре человека, еще сутки назад державшие в своих руках судьбы шести миллиардов пассажиров Корабля, начала медленно оседать.

      Елена Красносельская

      Ловушка для Мэри

      Возможное и невозможное…

      – Это что, рок?

      Выражение лица у налогового инспектора (Эстрадин В. В., значилось в электронном удостоверении) было такое, словно он перепутал конечный пункт назначения и вместо КОПРа по ошибке попал в концертный зал. Он даже головой мотнул, отметая экспрессию ритма. Правда, и цехом назвать то, что он увидел, было трудно.

      – Rasmus, «First day of my life», – подтвердил Болтышев, – классика жанра.

      – Вы с ума сошли, – в голосе чувствовалось раздражение, – нельзя ли убрать безобразие из эфира?

      – Музыка – всего лишь фон, но если она мешает… – директор КОПРа нажал чуть заметную кнопку на шлеме инспектора, – …нормально?

      Тот кивнул.

      – Сколько роботов в стае?

      – Пятьдесят четыре.

      – Три цеха – это сто шестьдесят две ши-единицы, – налоговик что-то прикинул в уме, – интересно получается. В последних отчетах фигурирует на сотню больше.

      Глянул ехидно. Директор ответил спокойно:

      – Все верно, три стаи плюс роботы, занятые производством «соло». Всего двести шестьдесят один робби. Все задекларировано КОПРом в соответствии с законом, что-то не так?

      – «Соло»? Хорошо, еще сотня. Итого – двести шестьдесят две единицы. Опять неувязочка.

      – Да, там минус один… он ушел, но вернется.

      – Вот как? Значит, есть что-то вне вашего контроля, разберемся, – заверил инспектор, – государственные деньги любят учет. Для кого-то космос – цель, для кого-то – источник заработка.

      – …если космос – болото. При наличии течения застой исключается, но тем больше естественных врагов! – голос директора звучал сухо, он понимал, что едет по встречной. – Юганов вам все покажет, а мне нужно работать. – Отвернулся. «Здесь тяжкий дух», – мелькнули строки, словно с появлением инспектора стало труднее дышать.

      Болтышев не первый год руководил КОПРом. И не первый год встречал… и провожал. Что ж, открытого столкновения он пока избежал. И это – едва начав общение. Разве может быть директор КОПРа заискивающе-льстивым?

      Угождать?! Никогда!

      Не