Могила Бешеного. Баян Ширянов

которая плотной завесой стояла в неподвижном воздухе комнатушки, куда он попал. Здесь собралось около десятка бомжей обоих полов, которые галдели, курили самокрутки и баловались спиртосодержащими напитками. В глаза Коростылеву бросились две плоские бутылки водки «Смирнофф», стоявшие около одной из лежанок. Вряд ли обитатели этого чердака имели средства для их покупки, да и притаскивать их с помойки им было мало смысла. Бомжи большей частью не обратили внимания на пришедших, лишь один из них, нахмурясь, пытался разглядеть Тихона, даже протянул в его направлении руку, но в нее кто-то вложил стакан с желтоватой жидкостью и это оказалось объектом более достойным внимания бомжа.

      – Здесь двое ребят Стопаря. – Шепотом сообщил Коля:

      – Вон тот в углу, в синей фуфайке, это Рома. Фуфайку на Роме действительно когда-то была синей, но теперь от нее остались лишь лохмотья неопределенного цвета.

      – Второй, тот что с бутылем водки, Зуй. Остальные местные. Впрочем… Коля еще раз всмотрелся сквозь дымовую завесу в лица пьющей братии.

      – Троих я тут не знаю. Тихон пристально оглядел тех двоих, на которых указал Коля, пытаясь определить, кто же из них меньше пьян, с кем удастся более-менее нормально поговорить. После секундного размышления, Коростылев сказал:

      – Позови-ка сюда Зуя. Я буду за дверью. И выскользнул из каморки. Глаза у Тихона слезились, в носу першило и он высморкался на дощатый пол, сплошь покрытый голубиным пометом. Вскоре появился Коля, который вел Зуя, так и не расставшегося с бутылкой.

      – Куда ты меня тащишь? – Пьяно возмущался Зуй. – Там осталась моя баба. Пусти, сука!

      – Тут один пассажир с тобой поговорить хочет… – Коля пытался утихомирить бомжа, размахивающего бутылкой, из которой при каждом взмахе выплескивалась драгоценная жидкость.

      – Пассажир? – Удивился Зуй. – Какой пассажир?

      – Вот этот. – Коля уже подвел бомжа к Тихону и отпустив его, попытался сделать шаг к выходу.

      – Постой! – Твердо проговорил Шрам. – Ты мне еще будешь нужен.

      – Как скажешь, командир… – Вздохнул Коля и уселся где стоял.

      – Ты хто? Чего надо? – Пошатываясь, Зуй пытался сфокусировать глаза ни лице Тихона.

      – Присядем? – Миролюбиво спросил Коростылев. Зуй, оглядевшись, сделал пару шагов до ближайшей балки, подпиравшей крышу, прислонился к ней и сполз вниз. Тихон взял пластмассовый ящик и примостился поблизости так, чтобы свет из чердачного окна падал на бомжа, а сам Коростылев оставался в тени.

      – Гутарь… – Зевнул Зуй и приложился к бутылке.

      – Бешеного знаешь?

      – Эт какого? Что вчера тут шароебился? Гондон! Я – кричит Бешеный. Туз бубновый. В наколках, как в парче. Чи-чи, га-га, сношать мой бедный череп. Пальцы веером, фиксы в наколках!.. Фанеры, кричит, у мня немерено! Пошустри, подшестери слегка – отстегну. Гниль позорная… Бомжа несло. Вряд ли он сам понимал, что говорит, но тем внимательнее слушал его пьяные речи Тихон.

      – Стопарь его сра-азу просек. С каких это пор черва козырной мастью стала? –