Могила Бешеного. Баян Ширянов

старый! – Шикнул на него Коля:

      – Ишь ты, водки захотел! Перебьешься… Старик опять зашлепал губами, недовольно заворочался.

      – Не обращай на него внимания, – Повернулся Коля к Коростылеву:

      – У него ноги гниют, вот и не выходит. Все сдохнуть никак не может. Лежит, как бревно. Кормишь его, срать носишь, а пользы нет… На это старый бомж гневно замахал руками и запустил в Колю пустой консервной банкой. Снаряд пролетел мимо, ударился о стену и затерялся в чьей-то постели. Тихону водки для умирающего было не жалко. Но образ «мокрушника» не давал это сделать напрямую, и Шрам решил подождать, пока не представится удобный случай.

      – Ну что, давай! – Коля протягивал Тихону стакан. Налив его почти доверху, Коростылев плеснул слегка себе:

      – За знакомство. Не ответив, Коля приложился к стакану и в два глотка его опустошил. Тихон лишь символически пригубил.

      – Эх, хороша, подлюка! – Выдохнул Коля:

      – Как, говоришь, твоего друга-то величают?

      – Бешеный.

      – Слыхал… – Очевидно, спиртное действительно радикально улучшило память бомжа.

      – Чего слыхал?

      – Шоркался он тут… К Кривому подкатывал. К Шмуле.

      – А где они?

      – Кто ж их знает? – Пожал плечами бомж. Тихон скорее угадал, чем увидел это движение.

      – Они с Казанского. Там их территория. Там и искать надо.

      – Да пиждишь ты вшо! – Вдруг необычно ясно послышалось с места, где лежал старик.

      – Заглохни! – Крикнул Коля и встал, собираясь делом заставить молчать не в меру разговорчивого бомжа.

      – Сядь! – Рявкнул Тихон:

      – Говори, старый.

      – Этот твой Пэшэный тут уж нешколько дней ошиваетша. – Быстро заговорил старик:

      – Колька шам говорил, што и ш ним он рашговаривал. Токо Колька трушоват. Ноги у него пока быштрые, вот и косит под шмелого… А Бэшэный какое-то дело шадумал. Наших подбивает. Обешшал жаплатить хорошо…

      – Та-ак! – Тихон, прищурившись, посмотрел на Колю. Тот съежился под взглядом Шрама и попытался бочком соскользнуть со своего ящика.

      – Сидеть, я сказал! Бомж замер. Взяв водку, Коростылев подошел к старику и протянул ему бутылку. Из тряпья вылезла тонкая рука, покрытая нарывами и коростой, и схватила подарок. Приложив горлышко к губам, бомж довольно забулькал.

      – А с тобой, фуфлогон, я сейчас по-серьезняку базарить буду. – Зловеще оскалил зубы Тихон:

      – А будешь туфту пороть, я твои быстрые ноги повыдергаю! Понял!?

      – А ты меня на «понял» не бери! Бешеный – мужик круче тебя будет. – Огрызнулся Коля.

      – Круче?! – Расхохотался Коростылев:

      – А ты это видел? Тихон резкими движениями стал разматывать бинт на среднем пальце. Оторвав последний слой вместе с прилипшей коркой крови, он показал Коле свежую наколку: перстень с проколотым кинжалом пиковой мастью. Половина пики была черной.

      – Въезжаешь?