Рай под колпаком. Виталий Забирко

автоинспекции не хватало!

      Однако стекло опустил, чтобы запах водочного перегара не настаивался в салоне. И тут я увидел, что возле помпезного надгробия Мамонту стоит какой-то парень, однако разглядеть его из-за слепящего блеска позолоченного орла не смог. Да и ни к чему мне это, удивляло другое, что к Мамонту кто-то приходит. Мне всегда казалось, что «крутых» мира сего только хоронят с помпой, но затем место последнего упокоения никто не посещает. Оказывается, и в криминальной среде у кое-кого имеются человеческие чувства.

      Тень недоверия шевельнулась в душе, и я оглянулся на пса. Может, парень делает вид, что пришёл почтить память безвременно усопшего, а на самом деле он один из моих вчерашних «знакомцев» – хотел подсесть в машину, но его отпугнул Сэр Лис? Естественно, пёс на мой немой вопрос не ответил.

      Валентин Сергеевич ждал меня на обочине с большой сумкой в руках, из которой торчал веник.

      – Садитесь, – предложил я, открывая переднюю дверцу.

      – Сумку на заднее сиденье… – заглядывая в салон, начал он и запнулся, увидев пса.

      – Боюсь, не получится. Там, видите ли, хозяин сидит. Поставьте себе в ноги, места хватит. Сэр Лис, разрешите вам представить – писатель Валентин Сергеевич Бескровный.

      – Моё почтение, – с поклоном сказал Валентин Сергеевич, усаживаясь и втискивая сумку между колен. Игру он принял.

      Пёс снова принюхался и снова фыркнул.

      – М-да, действительно сэр, – согласился Валентин Сергеевич, оглядываясь на пса. – Табачный дым тоже не переносит?

      – Не знаю, не курю.

      – Тогда и я потерплю, а то ваш хозяин осерчает… Подбросьте меня до ближайшей автобусной остановки.

      – Зачем? Я вас доставлю прямо к дому – не каждый день писателя вожу.

      – Хоть какая-то выгода от творчества, – рассмеялся Валентин Сергеевич. – А вы, простите, кем работаете, если не секрет?

      – Никем, – честно признался я. – Можно сказать, безработный.

      Я тронул машину с места и непроизвольно посмотрел в зеркальце заднего вида. У помпезного надгробия господину Мамонту уже никого не было. Уйти парень никуда не мог – отсюда кладбище хорошо просматривалось, – видимо, присел на скамеечку, водку пьёт за помин души. Что-то я стал излишне подозрителен.

      – Хорошо живут безработные, – без тени зависти заметил Валентин Сергеевич. – На машинах раскатывают…

      – Есть много способов заработать деньги, не прилагая особого труда.

      – Паре приёмов научите?

      – У вас не получится, – покачал я головой. – Вы ведь – интеллектуальная элита.

      – М-да… – раздумчиво протянул Валентин Сергеевич. – Сколько живу, всё более убеждаюсь, что эти понятия несовместимы.

      – Какие?

      – Интеллект и элита.

      Я хмыкнул. Писатель попал в точку.

      – Ну уж, в первом вам не откажешь… Вы где живёте?

      – Лермонтова, сто двадцать.

      – А подъезд?

      – Третий. Этаж второй.

      Я недоумённо глянул на него и увидел, что он с лукавым прищуром смотрит