Операция «Карантин». Виталий Забирко

стал палить из автомата в небо.

      Когда патроны в рожке закончились, он обернулся и, потрясая автоматом, прорычал:

      – Оцэ б и вас так, москалив… Усих разом…

      И выскочил вон.

      И буквально сразу дождь в джунглях прекратился. Будто кто пробку в небесах заткнул.

      Никита прокашлялся, положил в рот ещё одну дольку манго.

      – Похоже, до конца командировки мне не дожить… – раздумчиво проговорил он, ощущая, как пьяная дурь спирта затуманивает сознание.

      – М-да, – то ли согласился, то ли просто отпустил междометие Сан Саныч. – И чего вы все так в Африку рвётесь? Дома бы со своими проблемами вначале разобрались…

      – Кто – вы?

      – Что значит, кто? – вскинул брови доктор. – Вы, Стэцько. Как я понимаю, дома у вас сейчас нечто вроде мясорубки, а вы ещё и сюда свои проблемы тащите…

      – Насчёт мясорубки это, конечно, сильно сказано, – хмыкнул Никита, – но и со здешней войной не сравнить. Каковы, например, здесь военные потери за два месяца? Отвечаю – по данным ООН двадцать шесть человек с обеих противоборствующих сторон. Из них семнадцать раненых. Так что здесь рай по сравнению с криминальной стрельбой в России. Ну разве что за эти два месяца двести человек от эпидемии «тофити» скончалось, так это уже по другой статье проходит.

      – Знаете что, Никита, я вам на это отвечу? Покушайте хорошенько, – неожиданно посоветовал Сан Саныч, выкладывая на стол лепёшки и вяленое мясо. – А то смотрю, охмелели вроде, чушь нести начинаете.

      – Может, и охмелел, – согласился Никита, отламывая кусок лепёшки и следуя совету доктора. Однако его всё же понесло: – Но вы меня со Стэцьком в один общий дом не сажайте. Разные у нас дома – Россия и Украина. Знаете, что он первым делом сделает, когда к себе, на Украину, вернётся? Нет? Так я вам скажу. Пойдёт «до сусиды» и… И напьётся с ним вдрызг. И будет потом с ним песни орать, и планы строить, как «клятым москалям» за брата отомстить, поскольку это они виноваты, это всё их козни, что «сусида» на брата топор поднял. Вот.

      – Кушайте, кушайте, – увещевал Сан Саныч. – Хотите, я вам кофе сварю?

      Никита замолчал.

      «Что-то я расклеился, – подумал он. – Ну что мне стоило этому законченному националисту шею свернуть? В один момент. Причём сделать это так, что и доктор бы ничего не заподозрил. Однозначно решил бы, что исключительно в целях самообороны…»

      – Кофе? – переспросил он и кивнул. – Кофе буду.

      «Прав доктор, чушь ты городишь… – продолжало крутиться в голове. – И на словах, и в мыслях. Если шею Стэцьку свернуть, тогда на своей миссии можно ставить жирный крест. А это плохо, несмотря даже на то, что результаты расследования, похоже, ничего положительного не выявят. Конечно, отрицательный результат – тоже результат, но точку пока ставить рано…»

      Кофе пили на веранде. Никита взял себя в руки, насухо вытер стоящий там столик, вынес плетёные кресла. Бунгало построили в чаще джунглей лет пятнадцать назад в пятистах метрах от деревни – ближе запрещало табу. Сейчас, когда знахарь Сяна-Сяна