Квантовая психология. Как программное обеспечение мозга формирует вас и ваш мир. Роберт Антон Уилсон

предшествует сущности».

      Это значит, что у нас нет той врожденной метафизической «сущности», или «эго», которую приписывают человеку в большинстве философий[4]. Прежде всего, мы существуем и вынуждены делать выбор. Пытаясь понять или описать наш экзистенциальный выбор, люди приписывают нам те или иные «сущности», но эти «сущности» остаются не более чем словами-ярлыками.

      Никто не знает, к какой категории отнести Макса Штирнера – глубокого и сложного мыслителя, в учении которого причудливо смешиваются признаки атеизма, анархизма, эгоизма, дзэн-буддизма, аморализма, экзистенциализма и даже объективизма Айн Рэнд. Штирнер тоже не любил абстракции, не подкрепленные конкретными ссылками (то есть «сущности»), и называл их «призраками». Кстати, это слово мне безумно нравится[5]. Но если я употребляю этот термин, это отнюдь не означает, что я всецело принимаю штирнеровскую философию (или антифилософию). Как и то, что я использую экзистенциалистские термины, вовсе не свидетельствует о полном согласии с Кьеркегором, Ницше или Сартром.

      Эдмунд Гуссерль находится где-то между экзистенциализмом и феноменологией. Отвергая традиционную философию столь же решительно, как и экзистенциалисты, Гуссерль пошел еще дальше и отверг вообще все концепции «реальности», кроме феноменологической – той, что основана на опыте. Если я вижу розового слона, говорил Гуссерль, этот розовый слон входит к сферу человеческого опыта не меньше, чем тщательные измерения, сделанные ученым в лаборатории (хотя слон занимает другую область человеческого опыта и, вероятно, не так важен для человечества в целом – если только о нем не будет, например, написана великая поэма).

      Гуссерль, оказавший благодаря этому большое влияние на социологию и некоторые отрасли психологии, также придавал особое значение творчеству в каждом акте восприятия (например, роль мозга как мгновенного интерпретатора данных, что отмечал и Ницше).

      Йохан Хёйзинга, голландский социолог, изучавший игровой элемент в человеческом поведении, заметил, что мы живем по правилам игры, которые не всегда осознаем и не всегда можем выразить словами. Иначе говоря, мы не только интерпретируем данные по мере их получения; мы быстро и бессознательно «подгоняем» данные к существующим аксиомам или правилам игры нашей культуры (субкультуры).

      Вот пример.

      Полицейский на улице избивает человека дубинкой. Наблюдатель А видит, как Закон и Порядок выполняет свою функцию, сдерживая насилие встречным насилием. Наблюдатель Б видит, что у полицейского белая кожа, а у человека, которого избивают, – черная, и приходит к несколько иным заключениям. Наблюдатель В прибыл на место раньше и видел, что человек, прежде чем получить первый удар дубинкой, навел на полицейского пистолет. Наблюдатель Г слышал, как полицейский сказал: «Держись подальше от моей жены» – и, таким образом, видит совсем другой смысл ситуации. И так далее…

      Феноменологическая

4

Железный прут тоже не обладает «сущностью твердости». Он лишь кажется твердым нам, людям, но для какой-нибудь здоровенной гориллы он будет мягким и гибким. – Прим. авт.

5

Конечно, слово «призраки» (англ. sроокs) не фигурирует в штирнеровском немецком языке. Мы обязаны этим отличным термином переводчику Штирнера Стивену Баингтону. – Прим. авт.