Экипаж колесницы. Сергей Дубянский

Барабанил так, что соседа разбудил; сосед из своего номера стал в стенку лупить – ноль эмоций. Прибежала горничная; стала по телефону звонить (а телефон прямо над ухом стоит) – ноль эмоций. Во, как!

      – А дальше что?

      – Короче, спал я в холле, – Женя разгладил ладонями «помятое» лицо, – а ты говоришь, за ушком щекотала…

      В окне в это время уже плыли желтые вокзальные фонари.

      Воронеж встретил их милицейским нарядом, лениво прогуливавшимся по перрону, да таксистами, курившими у выхода в город; даже пассажиры, покидавшие вагоны, не нарушали этого сонного царства, тихонько рассасываясь по темным улицам.

      – Прохладно, – Таня поежилась, и Женина рука тут же опустилась ей на плечо. Девушка словно ждала этого, чтоб прижаться и замереть.

      – У меня есть бутылочка шикарной кедровой настойки, – заметил Женя, – натуральный сибирский продукт. Тех, кто не брезгает пить по утрам, могу согреть.

      – А пойдемте ко мне, – неожиданно предложила Валя, – здесь пять минут пешком.

      – Ты что, одна живешь? – удивился Женя.

      – Живу я с родителями, но у нас частный дом, и есть времянка, где всякое старье свалено – Танька знает. Там нормально – стол есть, стулья, кровать…

      …Нет, Бог, точно, есть – иначе откуда берутся такие расклады!.. Женя стиснул Танины плечи; девушка взвизгнула, но вырываться не стала, и это говорило о том, что предложение принято.

      Дом действительно оказался совсем не далеко – каменный, добротный, выходивший окнами на улицу; а во дворе стояла беленькая времянка под шиферной крышей.

      – Тсс, – Валя прижала палец к губам, – я примерная девочка.

      – А времянка тогда зачем? – прошептал Женя.

      Валя засмеялась и достав ключ, аккуратно открыла дверь. Все оказались в темной комнатушке, пропахшей пылью старых вещей; пошарив на полке, Валя нашла свечку.

      – Соблюдаем конспирацию, а то родители свет увидят, так еще ментов вызовут – мы ж еще, типа, в Москве, – задернув шторы, она чиркнула спичкой, – есть соленые огурцы на закусь, только я пить не буду, а то дыхну – родители обалдеют.

      – А ты? – Женя присел на жалобно скрипнувший стул.

      – Она тоже. Иначе ей отец так всыплет!..

      – Ой, ну, хватит! – перебила Таня, – тебе только скажи!

      – Ладно, разберетесь сами, но учтите – родители уходят в восемь, и желательно, чтоб вы не встретились, а то не видать мне больше ключей от времянки.

      Валя не успела закрыть за собой дверь, как Таня устроилась на Жениных коленях и по-вампирски прильнула к его шее.

      …Только, вот, без засосов!.. Женя отстранил ее голову, а рука привычным движением проникла к застежке лифчика.

      – Я сама, – Таня встала, – только не смотри, пожалуйста.

      – Да ради бога! – Женя закурил и отвернулся, глядя, как в щель между шторами начинают проступать силуэты деревьев, забор, крыши каких-то строений. Это было странное ощущение, когда единый и понятный мир ночи распадается на множество крохотных неизвестных мирков, живущих по своим собственным