Деревянный каземат. Сергей Дубянский

громкость, и отвернулась к экрану, чтоб не видеть лежащего на диване тела.

      …Как классно, что теперь телеканалы работают круглосуточно!.. Аревик посмотрела комедию, триллер, маленький концерт, новости, а когда началась еще одна комедия, небо стало голубеть, и во дворе захлопали дверцы автомобилей (это были дачники, встававшие ни свет ни заря, чтоб не провести половину выходных в пробках). …Ну и что дальше? – подумала Аревик, – вот, и прошла ночь. Ночь с мужчиной… как интригующе звучит, – повернувшись к Косте, она увидела, что глаза его открыты, и он удивленно осматривает комнату. И вот тут Аревик испугалась. Сейчас перед ней находилось не тело, которое можно кантовать, как угодно, за которое можно думать и даже говорить, а пусть не вполне трезвый, но человек. И что этот человек ей сейчас скажет?..

      Она не решилась подойти, а лишь развернулась на стуле и уставилась на него своими огромными черными глазами.

      – У тебя красивое имя, – с трудом произнес Костя, – только я не могу его вспомнить.

      – Аревик.

      – Да, Аревик. Правильно. А где я?

      – У меня дома. Ты… (она не стала употреблять слово «бросили») остался в галерее, но там же плохо.

      Костя вдруг протянул руку. Что он хотел изобразить этим жестом, неизвестно, но Аревик вложила в нее свою ладонь. Костя чуть сжал пальцы и улыбнулся.

      – Почему ты это сделала?

      – Я не знаю.

      – Скоты… никому я не нужен… а тебе я нужен? – он приподнял голову, – только честно.

      – Нужен, – Аревик зажмурилась, ожидая гомерического хохота, который хуже самой сильной оплеухи, но в ответ услышала только вздох.

      – Я знаю, что я сделаю, – Костя тяжело сел и только теперь обратил внимание, что кроме дивана, в комнате нет «лежачих» мест, – ты что, не спала из-за меня всю ночь?

      – Я смотрела телевизор.

      – Сумасшедшая, – Костя потер виски, – пива у тебя нет?

      – Нет.

      – Может, сходишь? Тут что-нибудь работает в такую рань?

      – Работает, но там все дорого.

      Костя еще раз осмотрел комнату.

      – Ты бедно живешь, да?

      – Не жалуюсь, – Аревик пожала плечами, – квартира, видишь, есть; с голода не умираю.

      – Ты везла меня на такси?

      – Почему ты так решил?

      – Не в маршрутке же? Кто меня туда пустит? – он полез в карман и достал несколько смятых бумажек по пятьсот рублей. Разгладил две из них и подал Аревик, – компенсирую твои расходы, и сходи, пожалуйста, за пивом.

      – Хорошо, – Аревик встала, – тебе телевизор оставить?

      – Не надо. Дай мне лучше бумагу и карандаш.

      Аревик вспомнила, что на прошлой неделе принесла с работы целую пачку бумаги. Тогда она не знала, для чего это сделала, а, вот, оказывается, для чего! Она уже не могла сообразить, что происходит случайно, а в чем, при желании, можно проследить определенную закономерность. (…Какая закономерность?.. Я все придумала!..). Чтоб не выявить ненароком еще каких-нибудь совпадений, Аревик поспешно выложила на стол бумагу