Архипелаг ГУЛАГ. Книга 1. Александр Солженицын

мужик, знает ли секретарь, что за семь лет колхозники не получили на трудодни ни грамма зерна, только соломы, и то немного. За вопрос этот получил старик АСА, 10 лет;

      – а другая была судьба у мужика с шестью детьми. Из-за этих шести ртов он не жалел себя на колхозной работе, всё надеялся что-то выколотить. И впрямь, вышел ему – орден. Вручали на собрании, речи говорили. В ответном слове мужик расчувствовался и сказал: «Эх, мне бы вместо этого ордена – да пудик муки! Нельзя ли так-то?» Волчьим смехом расхохоталось собрание, и со всеми шестью своими ртами пошёл новый орденоносец в ссылку.

      Объединить ли всё теперь и объяснить, что сажали безвинных? Но мы упустили сказать, что само понятие вины отменено ещё пролетарской революцией, а в начале 30-х годов объявлено правым оппортунизмом![24] Так что мы уже не можем спекулировать на этих отсталых понятиях: вина и невиновность[25].

      Обратный выпуск 1939 года – случай в истории Органов невероятный, пятно на их истории! Но, впрочем, тот антипоток был невелик, около одного-двух процентов взятых перед тем – ещё не осуждённых, ещё не отправленных далеко и не умерших. Невелик, а использован умело. Это была сдача копейки с рубля, это нужно было, чтобы всё свалить на грязного Ежова, укрепить вступающего Берию и чтобы ярче воссиял Вождь. Этой копейкой ловко вбили оставшийся рубль в землю. Ведь если «разобрались и выпустили» (даже газеты безтрепетно писали об отдельных оклеветанных) – значит, остальные-то посаженные – наверняка мерзавцы! А вернувшиеся – молчали. Они дали подписку. Они онемели от страха. И мало кто мало что узнал из тайн Архипелага. Разделение было прежнее: воронки – ночью, демонстрации – днём.

      Да впрочем, копейку эту быстро добрали назад – в тех же годах, по тем же пунктам необъятной Статьи. Ну кто заметил в 40-м году поток жён за неотказ от мужей? Ну кто там помнит и в самом Тамбове, что в этом мирном году посадили целый джаз, игравший в кино «Модерн», так как все они оказались врагами народа? А кто заметил 30 тысяч чехов, ушедших в 1939 из оккупированной Чехословакии в родную славянскую страну СССР? Нельзя было поручиться, что кто-нибудь из них не шпион. Их отправили всех в северные лагеря (и вот откуда во время войны выплывает «чехословацкий корпус»). Да позвольте, да не в 39-м ли году мы протянули руку помощи западным украинцам, западным белорусам, а затем в 40-м и Прибалтике, и молдаванам? Наши братья совсем-таки оказались не чищенные, и потекли оттуда потоки социальной профилактики – в северную ссылку, в среднеазиатскую – и это были многие, многие сотни тысяч. (Интересно, что им клеили: западным украинцам – «сотрудничество с белой Польшей», буковинцам и бессарабам – с Белорумынией. А – евреям, перебежавшим из немецкой части Польши к нам? Да сотрудничество с Гестапо конечно! М. Пинхасик.) Брали слишком состоятельных, влиятельных, заодно и слишком самостоятельных, слишком умных, слишком заметных, всюду брали офицеров, в бывших польских областях – особенно густо поляков (тогда-то была навербована злополучная Катынь, тогда-то в северных

24

От тюрем к воспитательным учреждениям, с. 63.

25

В 1946 понадобилось специальное постановление пленума Верховного Суда СССР (12.7.1946, № 8/5/у): «О возможности применения наказания лишь к лицам, совершившим определённое преступление» (!). Но и оно далее обходилось так же свободно.