Джайв с манекеном. Георгий Ланской

увидел меня и издевательски помахал рукой. Я отвернулась и посоветовала себе успокоиться.

      Збышек, похоже, стоял прямо за дверями, потому что открыл еще до того, как я подняла руку, чтобы постучать. Он втащил меня внутрь и, быстро выглянув наружу, захлопнул дверь, заперев ее на два замка.

      – Принесла? – спросил он. Я вырвала плечо, за которое он держал меня и хмуро потребовала:

      – Паспорта.

      Он поманил пальцем. Я вошла в уже знакомую комнату, где на столе, заставленной банками из-под пива, пакетами чипсов и коробками из китайских харчевень, тощей стопочкой лежали три паспорта. Я схватила их и быстро перелистала.

      Да, это я. Три документа, три разных имени, визы, отпечатки пальцев… Совпадает только фото.

      – Деньги, – напомнил Збышек, стоявший как палач над жертвой. Я открыла сумочку и вынула пакет с деньгами.

      – Пересчитаешь?

      – Непременно.

      – Столбиком? – ядовито поинтересовалась я. Нервное напряжение не отпускало. Збышек усмехнулся.

      – Вроде того. Машинки у меня нет, так что придется вручную. Можешь пока выпить пива.

      – Спасибо, не хочу.

      – Напрасно. Бельгийское, очень даже хорошее… Ну, как знаешь. Сядь куда-нибудь, не отсвечивай.

      Я отошла к окну, раскрытому настежь. Сверху расстилался отличный вид на парижские крыши, мокрые от моросящего дождя. Я пожалела, что не могу увидеть Сену, для этого пришлось бы пробиться взглядом через несколько рядов высотных зданий, стоящих на набережной Окс Флер и улице Урсен. Хотя, сегодня Сена не доставила бы мне удовольствия, она наверняка была мрачной, как промозглое серое небо, пронзенное насквозь шпилем Эйфелевой башни.

      – Все в порядке, – сказал Збышек. Я обернулась. Он укладывал деньги ровной стопочкой, перетягивая ее резинкой. – С тобой приятно иметь дело.

      – Взаимно, – улыбнулась я. – А теперь, если не возражаешь, я пожалуй…

      Я сделала шаг к двери с намерением попрощаться, но последнее слово застряло у меня в глотке. В дверь постучали, нет, скорее забарабанили, резко, сильно, без малейшей деликатности. Я отпрянула, Збышек подскочил на месте.

      – Ты пришла одна? – прошептал он. Я затрясла головой, что означало «да». – Внизу никого не было?

      – Были негры, – прошептала я. – Торчали у дома в облезлом «Мерседесе».

      Збышек, сжимая купюры в руках, прокрался к двери и заглянул в глазок. За дверью что-то глухо хлопнуло. Послышался треск, короткий сухой звон и влажный удар. Из-под волос на затылке Збышека вырвался фонтанчик красных брызг.

      Я закричала. Збышек, взмахнув руками, неловко упал на пол, не издав ни единого звука. Деньги рассыпались по полу разноцветным листопадом. В дверь снова замолотили, а потом, после короткой паузы стали бить чем-то тяжелым. Петли затрещали. Не сознавая, что делаю, я бросилась к окну, а в голове черной бабочкой бились слова Збышека, ответившего на мой нелепый вопрос.

      «…Я прыгну вниз…»

      Я