Никита Хрущев. Пенсионер союзного значения. Сергей Хрущев

решения.

      Вот и последняя страница. Заявление Анастаса Ивановича я опустил – оно как-то не укладывалось в общий тон сухого перечисления фактов. Ведь пишу я не декларацию, а справку для памяти.

      Аккуратно собрал исписанные листы. Получилось хорошо, читается легко, буквы все четкие, разборчивые. Мелькнула мысль: «Надо было бы под копирку сделать второй экземпляр». И тут же ее отбросил: «Зачем? Документ слишком секретный. Мало ли кому он может попасть в руки?»

      В тот момент я не мог себе представить реальной судьбы этой записки. Потом пришлось восстанавливать все по своим записям, благо хватило ума их не сжечь…

      Теперь оставалось только проститься с Челомеем, и можно трогаться в путь. Владимир Николаевич меня принял немедленно. Он был полон впечатлений от последних встреч на полигоне и остро переживал постигшую нас неудачу. В ней он больше всего винил Дмитрия Федоровича Устинова, для которого не жалел эпитетов. Постепенно страсти улеглись, и разговор перешел на наши повседневные дела.

      – Ты должен больше помогать мне, – неожиданно произнес Владимир Николаевич.

      Я несколько опешил и стал говорить о наших делах, о предполагаемых решениях, своих задумках.

      Челомей перебил меня:

      – Нет, я о другом. Хватит тебе сидеть заместителем начальника КБ у Самойлова. Приборное подразделение ты должен возглавлять сам. Так лучше для дела, и мне ты сможешь больше помогать. Надо расти.

      Как и всякому человеку, мне было лестно такое предложение. Похвалы всегда приятны. К ответу я не был готов – меня моя должность устраивала, и я не задумывался о служебном продвижении, тем более что считал своих начальников людьми достойными и знающими.

      В свою очередь я задал вопрос:

      – А куда вы думаете назначить Самойлова?

      – Найдем куда, – отмахнулся Челомей, – пусть тебя это не волнует.

      Но я все же стал настаивать. Чувствовалось, что у Владимира Николаевича решения нет и он начал импровизировать на ходу.

      – Назначим его начальником приборного производства. Будет реализовывать твои разработки. И вообще, что ты о нем беспокоишься? Я его работой недоволен, пора менять. Ты на эту должность подходишь куда лучше.

      С такой ситуацией я согласиться не мог. Самойлов много лет проработал начальником КБ, с делами справлялся не хуже других, а к тому же был моим другом. Занимать его место я не хотел.

      Однако спорить не стал. О чем бы я ни говорил, что бы ни делал, в подсознании острой занозой сидели разговоры с Галюковым, его предупреждения. Вот и сейчас я подумал: «А интересно, что бы сказал Челомей, знай он то, что знаю я? Продолжил бы он свой разговор?» Здравый смысл и практика взаимоотношений в нашем ОКБ отвечали: нет…

      – Владимир Николаевич, какой смысл обсуждать все это перед отпуском? Вот вернусь, и, если вы не передумаете, можно будет возобновить разговор, – ответил я.

      – Я уже все обдумал, и решение принято. Так и считай. Вернешься из отпуска, оформим приказом, –