Аристономия. Борис Акунин

неподозрительного, лет двадцати. В наружке таких зеленых не держат. Но на всякий случай пистолет Рогачов всё-таки вынул.

      – Дяденька, вы что?! – крикнул парень. – У меня грабить нечего!

      Голос жалобный, а взгляд сощуренный. Не из трусливых. Поэтому «браунинг» Панкрат убирать не стал.

      – Ты что среди ночи шляешься?

      – У марухи был…

      – «У марухи». Блатной, что ли?

      – Не-е.

      А двор-то, черт бы его драл, кажется, тупиковый.

      – Отсюда на канал пройти можно? Ты здешний?

      Малый помотал башкой. Опущенные уши заячьей шапки тоже помотались туда-сюда.

      – Не-е. Тут Клавка моя живет. А пройти можно, через вон ту дверь, она незаперта. Потом направо мимо дровянки, потом через забор…

      – Тебя как звать?

      – …Филиппом, – сглотнув, ответил ночной ловелас.

      Взгляд у Рогачова был зорче того «кодака», от которого давеча едва успел увернуться. Что глазами сфотографировал – навсегда.

      Паренек был невысок, коренаст, неладно скроен, но, похоже, крепко сшит. Настоящая рабочая косточка. Лицо простое, плоское, чухноватое – про такие говорят «медная пуговица».

      – А меня Панкратом звать. Ты вот что, Филипп, давай-ка, проводи меня до набережной. Прояви гостеприимство, коли ты тут почти что свой.

      Скосившись на пистолет, малый осторожно спросил:

      – Политический? От шпиков бегаешь? Ладно, давай за мной.

      Через черный ход в соседний «колодец», потом мимо дровяных сараев, до забора Филипп бежал первым.

      – Давай подсажу, – сказал он, задыхаясь. – Лезь!

      Поворачиваться спиной к малознакомому человеку у Рогачова в заводе не было.

      – Ничего, я не барышня. Лезем одновременно.

      Перелезли, спрыгнули.

      – Теперь куда?

      Парень медлил. Руки держал в карманах.

      – Ты чего? Язык откусил, когда спрыгивал?

      – Вон она, набережная, – показал Филипп. – Я чего сказать хотел… Может, я на улицу выгляну? Мало ли…

      Хороший юнец, не обмануло чутье. Панкрат улыбнулся.

      – Не надо. Чтоб филеров углядеть – это навык нужен. Давай, Филипп, лезь обратно. Спасибо тебе. Ради таких, как ты, по чужим дворам и бегаю…

      Протянул парню руку, переложив «браунинг» в левую.

      Ладонь у Филиппа была твердая, крепкая. Лезть через забор он не торопился.

      – А может, всё ж таки сгожусь на что?

      – Сгодишься, обязательно сгодишься. Скоро уже. Ну, давай!

      Он подтолкнул провожатого. Тот нехотя вскарабкался, наверху оглянулся. Рогачов со смехом подпрыгнул, спихнул парня на ту сторону.

* * *

      Когда один за другим от клобуковского дома умчали автомобили, когда унеслась догонять генеральский лимузин пролетка с филерами, и быстрей завихрилась метель, и плотнее сгустилась ночь, фонарь над парадной покачался из стороны в сторону, бессмысленно высвечивая пространство, а потом вытянул из тьмы на свет сутулую долговязую