Двустоличие России. Сборник эссе и рассказов. Василий Ворон

расчетом, что кладбище было дальше их обычных прогулок, и вдруг он действительно потерялся бы. Но лохматый нахлебник никак не отставал от Марковны.

      – Вот же навязал мне тебя господь! – вздохнула Марковна.

      А ночью приснился ей сон.

      Видит она свою квартирку, да в ней полно гостей – поминки по Мите справляют. Вот и кутья на столе, и блины поминальные. И чарка на буфете, крытая ломтём черного хлеба у Митиного портрета. Глядит Марковна, а и сам Митя здесь! С Пашей обсуждает что-то, будто бы рыбачьи свои дела-заботы. Обрадовалась Марковна – жив её Митя! Хочет она к нему подойти да поплакаться, как ей было без него тоскливо, да всё как-то не складывается. Вроде дел у Марковны много: то на стол чего-то еще подать, то прибрать опустошенные тарелки. И вдруг звонок в дверь. Будто опоздал кто-то к столу. Марковна открывает, а на пороге строгий милиционер. Да будто в белой форме, никогда Марковной не виданной – и китель белый, и брюки, и фуражка, и даже погоны – и те белые! И подходит чудной милиционер к Мите, да и кладет ему на плечо руку. Мол, пройдемте, гражданин! Марковна спохватывается: куда ж вы его? Как куда? – милиционер удивляется. Не положено ему тут быть. Там его уже ждут. Да где же это его ждут-то? – ахает Марковна. А милиционер этак рукой поводит на дверь – а за ней белый яркий свет, аж глазам больно. Пора! – говорит милиционер и видит Марковна, что это и не милиционер вовсе, а юноша в белых одеждах, вроде бы и крылья ангельские у него сзади виднеются. И кидается Марковна ему в ноги, и умоляет Митю ей оставить. Объясняет, что трудно ей без него, тягостно да тоскливо. Но ангел непреклонен и видит Марковна, что нет уже за столом Мити. Обернулась – и ангела нет. А сидят за столом гости, и на буфете чарка с хлебом. И тут заплакала Марковна. И слёзы льются у нее такие горючие, что аж щёки пылают.

      Проснулась Марковна, не поймет ничего. Лицо у неё мокрое, да горячее. Очнулась и поняла: это пёс приблудный ей лицо лижет. Села Марковна на постели, плачет. Башку лохматую к себе притянула и лишь приговаривает:

      – С богом, стало быть… С богом!

      Наутро пришел Паша.

      – Ну, Марковна, нашел я владельца для пса твоего.

      Марковна так и ахнула. Тут и пес подошел, ткнулся мордой в Пашины джинсы, и тут же обратно, Марковне в подол. Потрепала она лохматую башку и сказала:

      – Нет, Паша. Не отдам я его. Он мне, будто, вместо Мити дан. Я уж так его и кликать стала – Митей. Прости ради бога за суету!

      Так и живёт с тех пор Марковна с Митей.

      С другим Митей.

      Российский рубль и его тотем

      эссе

      Время от времени информационное пространство Российской Федерации пронзают слухи о том, что копейки – монеты по 10 и 50 копеек – могут отменить и они выйдут из обращения. А цены, дескать, округлят, дабы они не имели эти ненужные хвостики.

      Автору данного текста этот шаг Министерства финансов представляется ошибочным и чреватым.

      Когда российский рубль был силен? Разве что в царской России, да в иные времена бытия Советского Союза. Но ведь был? И был конвертируем. «То не беда, если за рубль дают полрубля; а то будет беда, когда за рубль станут давать в