«Одноэтажная Америка». Владимир Познер

пистолет?

      – Очень быстро, сэр, – и лейтенант Питер Норвуд в одно мгновение неуловимым движением выхватил свой пистолет.

      Помню, когда мы еще выезжали из Нью-Йорка, Ваня поразился размерам увиденных им полицейских – не росту их, а огромным животам. – Как же могут они бежать за преступниками? Они еле-еле влезут за руль машины с такими пузами!

      И то правда. Когда я рос в Нью-Йорке, полиция состояла сплошь из высоченных, атлетически сложенных ирландцев. Теперь же ирландцев поубавилось, стало довольно много афроамериканцев и выходцев из Латинской Америки, немало и женщин. Средний рост заметно снизился – кажется, когда-то существовало правило, что полицейский не может быть ниже шести футов – 182 сантиметра – ростом. Теперь не только рост значения не имеет, но и вес: ожирение, поразившее Америку, не пощадило и тех, кого традиционно называют «красой и гордостью Нью-Йорка».

      Здесь, в академии штата Оклахома, мы увидели довольно много полицейских, размерами напоминавших морских львов – правда, это все были относительно пожилые офицеры, молодежь же была вся как на подбор. Мы имели возможность убедиться в том, что готовят здесь суперкопов, людей умеющих если не все, то многое: принять мгновенное решение, принять роды, виртуозно управлять машиной в любой обстановке, владеть оружием самого разного вида и назначения. Готовят жестче, чем в морской пехоте, от первоначального набора к выпуску остается не больше половины: люди не выдерживают нагрузки.

      – В машине не тошнит? – участливо спросил инструктор по экстремальному вождению.

      – Да вроде нет, – ответил я.

      – Сейчас затошнит, – успокоил он меня, и мы сорвались с места и на дикой скорости стали змейкой лавировать между выставленными в длинный ряд красными пластмассовыми конусами. Проскочили и встали как вкопанные.

      – Ну вот, – ворчливым голосом сказал инспектор, – экзамен сдали. Собьешь хоть один конус – получишь неуд, конус – это живой человек, а ты гонишься за плохим парнем. Важно, кроме того, удержать машину, не давать ей развернуться вокруг собственной оси.

      – А для этого что надо сделать? – спрашиваю я.

      – А сейчас покажу, лучше один раз увидеть…

      Вот он развернул машину, поехал назад к месту старта, спросил: «Готов?», и когда я кивнул, утопил педаль газа в пол. Машина взревела и сорвалась с места, а он кричит:

      – На мои руки смотри, на руки!

      Я смотрю и вижу, что он часто-часто вращает руль туда-сюда, туда-сюда. И опять, вжжжжжик, мотаемся между конусами и со страшным визгом тормозов, сопровождаемым острым запахом жженой резины, останавливаемся.

      – Ну, поняли? – спрашивает он.

      – Понять-то я понял, но у нас инструкторы говорят, что ни в коем случае нельзя вертеть рулем…

      Он оборачивается ко мне, смотрит недобрым взглядом и говорит:

      – А пусть этот ваш инструктор приедет сюда, сэр, я его съем живьем!

      Я – не любитель полиции. Слишком часто эти блюстители порядка сами нарушают его, слишком часто применяют силу там, где нет в этом необходимости, слишком часто прикрывают тех, кого