Манюня, юбилей Ба и прочие треволнения. Наринэ Абгарян

на всех воду кипятить не хватит, нам с Надей завтра на печке горячее готовить. Так что дома помоются только Гаянэ с Сонечкой. Все остальные сходят в баню.

      Мы с Каринкой и Манькой недовольно переглянулись. Идти в городскую баню совсем не хотелось.

      – Разве это нормально – мыться на виду у голых тетенек? – промычала я.

      – Очень даже нормально! И нечего кривить рот! Можно подумать, вы потом не в тетенек вырастете!

      – Не хотим мы быть тетеньками!

      – Не хотите тетеньками, значит, будете дяденьками!

      – Ба-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!

      – Нечего ныть. Вернетесь со школы, и сходим в баню, ясно?

      – …

      – Ясно?!

      – Ды.

      – Вот и славно!

      Глава 5

      Манюня, или Банный день и прочие треволнения

      В понедельник почти весь город вышел на работу с немытыми шеями. Помыться смогли только те редкие бердцы, в домах которых сохранились старые, еще военных времен, дровяные печки для протапливания бань. Экстерьеру такие печки были дивного – длинный трехметровый чугунный цилиндр с торчащей с верхнего краю монументальной лейкой. В нижней части находилась «растопка», там, весело гудя, горели дрова. Растопка запиралась на неожиданно кокетливый для такой сокрушительной конструкции крючок. Чтобы подкинуть в огонь дров, приходилось поддевать крючок и распахивать жаркую дверцу деревяшкой. В верхнюю часть печки подавалась вода. Она нагревалась быстро, но лилась неравномерно – то кипятком обдаст, то ледяной струей окатит. Обязательным условием было наличие распахнутого настежь окна – чтобы не угореть от обратно задуваемого ветром дыма печи. Особенно бодрили такие банные процедуры зимой – один бок горит жаром, другой продувается на сквозняке, от дыма слезятся глаза и першит в горле, а лейка плюется контрастными струями. Не мытье, а мучение.

      Поэтому, когда газопровод, наконец, дотянулся и до нашего высокогорного района, люди первым делом выволокли из домов чугунных монстров и заменили их компактными газовыми колонками. Чугунные монстры какое-то время пылились на задних дворах, а потом были счастливо разобраны на запчасти и пущены на другие насущные хозяйственные нужды. Сосед Ба дядя Гор, например, распилил свою печку пополам – вдоль, залатал дверцу растопки и использовал получившиеся лохани для сбора дождевой воды. Как и чем он пилил эту зубодробительную конструкцию, мы не знали, а спросить стеснялись – дядя Гор был человеком немногословным и на любой прямо поставленный вопрос отвечал уклончивым «хм». А узнать, чем он пилил печку, нам ой как хотелось, ведь это очень полезная информация для любознательных и всегда готовых к подвигу советских детей!

      Манька часто совершала дипломатические подходы к молчаливому соседу – пыталась обаять его всеми возможными способами. То вишневой косточкой в окно стрельнет, то подкоп под забор организует, то изолентой ручку входной двери обмотает, то какую еще кокетливую проделку выкинет. Жена дяди Гора, тетя Мелина, в Маньке души не чаяла, поэтому все ее выходки комментировала