Счастье понарошку. Елена Усачева

храбрости. – Я соскучилась!

      – Клево! – эхом отзывается Олег. – Я завтра буду в Москве. Ты где живешь?

      Они еще немного поговорили, но в памяти осталось только ее безостановочное «здурово».

      – А-а-а-а-а! – вылетела Маша в коридор. – Мама-а-а-а-а!

      – Что такое? Что случилось? – курицей закудахтала мама.

      – Он позвонил! Он! Позвонил! Он! Завтра! Будет! В Москве!

      И вдруг – как она могла забыть? – недовольный взгляд, поджатые губы.

      – Ой, смотри, Маня. Будь очень осторожной.

      Ну, как мама не понимает? Вообще – о чем она? Что за глупости она говорит?

      Маша хватает ветровку и выбегает на улицу.

      – Юлька! – вопит она в трубку. – Он позвонил! Он завтра приедет!

      – Клево, – вздыхает подруга. – Ты где сейчас?

      – Я бегу-у-у! – орет Маша. – Не знаю, что происходит. Мир прекрасен!

      – Ну и дура, – констатирует подруга и дает отбой.

      Завидует. Ей весь свет сейчас завидует. Даже воробьи. Вон они как расчирикались.

      Хотелось постоянно бежать вперед и постоянно улыбаться. Хотелось превратить все красные светофоры в зеленые, чтобы было вечное движение. А еще птицы. А еще небо – бирюзовое-бирюзовое, высокое-высокое. И ветер. И машины, много-много, и все разноцветные. И все куда-то едут. Всем куда-то надо. И ей надо. Пережить день, дождаться завтра, чтобы, чтобы…

      Ночью так переволновалась, что почти не спала.

      – В дом его не приглашай, – напутствовала с утра мама. – И никуда с ним не ходи!

      Маша смотрела, как белесый дымок поднимается над кофейной поверхностью, пыталась вспомнить, какой сегодня день недели, хотя бы число. В голове только месяц – август. Скоро в школу. Какая мерзость!

      В инете ждало письмо. От него!

      Школа – ура! Август – клево! Жизнь – прекрасна!

      Рассказал, где будет ждать и во сколько. Рука сама тянулась к сотовому, чтобы позвонить Юльке, чтобы она пришла, чтобы сама убедилась – он только ее! Ничей больше! И пускай все старые тетки в его институте повесятся на собственных чулках.

      Наряжаться начала за два часа. Все казалось, джинсы мешковато сидят сзади, все виделось, кофточка некрасиво топорщится спереди. Рассыпала на трюмо косметику. Руки дрожат, тени ложатся криво. Посмотрела на себя и вдруг вспомнила – а он-то ее видел целую неделю ненакрашенной. Побежала умываться, закапала блузку. Но все это уже было неважно.

      У него в руках розы. Бордовые стражники красоты. Это было неожиданно. Это было шикарно.

      – Клево, – пробормотала она, глядя в большие полураспустившиеся бутоны. Глаза поднять на него – нет, страшно, никакая сила не заставит.

      – Прекраснейшей из прекрасных принцесс скромный подарок от скромного принца.

      – Клево.

      Розы кололись. У них были тугие крепкие листья, нагло глядящие вверх яркие головки.

      – Ну раз клево, то пошли.

      – Куда? – Чего это она испугалась? Что потащит к ней домой и сразу займется сексом?

      – Куда-нибудь!

      И снова знакомый полуоборот, знакомые морщинки от улыбки.

      – Я