Полное собрание рассказов в одном томе. Василий Шукшин

спине человечка, под ситцевой рубахой – синей, с белыми горошинами – торчат острые лопатки. Худой, руки черные, волосы лохматые, с подпалинами. Рубаха тоже прожжена в нескольких местах. Шея тонкая и жилистая.

      Кузнец долго разглядывал его.

      – Смолокур, – сказал он.

      – Ага. – Васёка глотнул пересохшим горлом.

      – Таких нету теперь.

      – Я знаю.

      – А я помню таких. Это что он?.. Думает, что ли?

      – Песню поет.

      – Помню таких, – еще раз сказал кузнец. – А ты-то откуда их знаешь?

      – Рассказывали.

      Кузнец вернул Васёке смолокура.

      – Похожий.

      – Это что! – воскликнул Васёка, заворачивая смолокура в тряпку. – У меня разве такие есть!

      – Все смолокуры?

      – Почему?.. Есть солдат, артистка одна есть, тройка… еще солдат, раненый. А сейчас я Стеньку Разина вырезаю.

      – А у кого ты учился?

      – А сам… ни у кого.

      – А откуда ты про людей знаешь? Про артистку, например…

      – Я все про людей знаю. – Васёка гордо посмотрел сверху на старика. – Они все ужасно простые.

      – Вон как! – воскликнул кузнец и засмеялся.

      – Скоро Стеньку сделаю… поглядишь.

      – Смеются над тобой люди.

      – Это ничего. – Васёка высморкался в платок. – На самом деле они меня любят. И я их тоже люблю.

      Кузнец опять рассмеялся.

      – Ну и дурень ты, Васёка! Сам про себя говорит, что его любят! Кто же так делает?

      – А что?

      – Совестно небось так говорить.

      – Почему совестно? Я же их тоже люблю. Я даже их больше люблю.

      – А какую он песню поет? – без всякого перехода спросил кузнец.

      – Смолокур-то? Про Ермака Тимофеевича.

      – А артистку ты где видел?

      – В кинофильме. – Васёка прихватил щипцами уголек из горна, прикурил. – Я женщин люблю. Красивых, конечно.

      – А они тебя?

      Васёка слегка покраснел.

      – Тут я затрудняюсь тебе сказать.

      – Хэ!.. – Кузнец стал к наковальне. – Чудной ты парень, Васёка! Но разговаривать с тобой интересно. Ты скажи мне: какая тебе польза, что ты смолокура этого вырезал? Это ж все-таки кукла.

      Васёка ничего не сказал на это. Взял молот и тоже стал к наковальне.

      – Не можешь ответить?

      – Не хочу. Я нервничаю, когда так говорят, – ответил Васёка.

      …С работы Васёка шагал всегда быстро. Размахивал руками – длинный, нескладный. Он совсем не уставал в кузнице. Шагал и в ногу – на манер марша – подпевал:

      Пусть говорят, что я ведра починяю,

      Эх, пусть говорят, что я дорого беру!

      Две копейки – донышко,

      Три копейки – бок…

      – Здравствуй, Васёка! – приветствовали его.

      – Здорово, – отвечал Васёка. И шел дальше.

      Дома он наскоро ужинал, уходил в горницу и не выходил оттуда до утра: вырезал Стеньку Разина.

      О Стеньке ему много рассказывал Вадим Захарович, учитель-пенсионер, живший по соседству. Захарыч, как его называл Васёка, был добрейшей души человек. Это он первый сказал, что Васёка