Загон. Евгений Прошкин

такие вы, да? Неотложка…

      Ножа Тарасов не испугался, и это было неприятно.

      – А я вас завтра ждал, – сказал он. – Ошибся.

      Тарасов снял очки и покусал толстую дужку. Без очков он выглядел солидней.

      – Мы с тобой нигде не встречались? – спросил Илья. – Погоди… Ты вчера на конвертере не был?

      – Был.

      – Ты работаешь? Ну вот, статус у тебя приличный.

      Илья повернулся к ящикам и полоснул ножом по влажному картону. Внутри оказались те же пачки бумаги.

      – И чего тебе неймется, чер Тарасов? Не жизнь – красота! Линейка – бесплатно, сел и поехал. В лавке тоже всё бесплатно. Харчи, шмотки – чего душе угодно! Хочешь – ходи на работу, не хочешь – на кровати валяйся, кино смотри с утра до вечера. А ты мешаешь…

      – Кому же я мешаю?

      – Всем! Всем мешаешь, чер.

      – И тебе?

      Тарасов говорил как нормальный человек и вел себя тоже – как нормальный, но Илья знал: это фикция. Ему еще на первом инструктаже объяснили, что настоящее сумасшествие умеет маскироваться. Тот, кто гуляет по улице без трусов или мнит себя Наполеоном, практически безвреден. Хуже с такими вот «нормальными». Пока они не начнут действовать, их не определишь. А когда начнут, бывает уже поздно.

      – Ты обществу мешаешь, – нашелся Илья.

      – А общество твое – это кто?

      – Вообще… – он широко повел рукой. – Люди.

      – А я – кто?

      Илье захотелось ответить позаковыристей, но на ум ничего не пришло.

      Пора кончать, понял он. Этот восьмидесятибалльный дебил нарочно голову дурит, отвлекает.

      – Мне не избежать… – сказал Тарасов. – Судьба человека не может отличаться от судьбы человечества. Сознательное упрощение… автоэнтропия, если угодно, и как результат – самозаклание. Я к твоим услугам, палач.

      Илья кончиком ножа почесал себе спину.

      – Я не палач.

      – Тогда санитар. Любая мотивация хороша, если она действенна.

      – Тарасов… сколько у тебя баллов?

      – Ты в курсе, – он медленно надел очки и расправил плечи. – Режь меня, санитар. Спасай свое общество.

      Что-то было не так. На месте врача Илья без сомнения поставил бы диагноз «болен мозгами». Но сейчас он играл роль не медика, а судьи, и диагноз приравнивался к смертному приговору. Тарасовым, конечно, надо было заниматься – лечить, лечить и лечить. Но не убивать. Если казнить всех странных людей, то на Земле, считай, никого и не останется.

      – Царапин! – проскрежетало в динамике. – Ты сделал?

      – Нет… – обронил он.

      – Связь!

      Илья выругался и, нажав кнопку, ответил:

      – Нет еще. Но я на месте. Кое-что выясню…

      – Царапин, не трепись с ним. Выполняй и уходи. Быстро!

      – Начальство беспокоит? – улыбнулся Тарасов, снова снимая очки.

      – Что ты молчишь, Царапин? – гаркнули за ухом.

      Тарасов, глядя на Илью, затрясся от безмолвного смеха и потянулся к карману, из которого