Загон. Евгений Прошкин

так близко, что Илья вначале принял его за реплику героя из сериала.

      – Вы чего, овчарки лишайные, мозгами попутались?! – прошипел он. – Только недавно вызывали, и опять… Ни минуты покоя!

      Затем выключил монитор и, придавив микрокнопку в часах, сказал:

      – На связи… Не выкобениваюсь я. Лежу, никому не мешаю. Телик смотрю.

      – Телемонитор надо было обычный брать, как у всех соседей, а ты самый модный хапнул. Хуже ребенка!

      Голос звенел в районе левого уха и резонансом разносился по всему черепу.

      – Через Сеть определили? Вы мой монитор не трогайте. Имею право. Лимит по карте я рассматриваю как свои командировочные.

      – Рассматривай как хочешь, – вяло отозвался голос. – Я тебя не для этого вызвал.

      – Догадываюсь, – буркнул Илья в браслет. – Что-то срочное?

      – Во-первых, мы решили облегчить тебе задачу. Завтра организуем подставочку – будет возможность сойтись с объектом поближе. И попробуй ее упустить!

      – Завтра я иду на конвертер, – возразил он. – Дерьмо в чан заливать. Сами же велели…

      – Опоздаешь немножко. Подробности получишь позже, это не главное. Главное – то, что во-вторых. Тебе поручается акция устранения.

      – Как-как? Устрашения?

      – Ты всё понял, Царапин. Прекрасно понял. И незачем переспрашивать. Лучше, если это будет несчастный случай, правда, на такой класс я не рассчитываю. Сойдет и бытовуха. Адрес запоминай сразу…

      – Погодите! Вы что же, палача из меня делаете?!

      – Универсала, – веско произнесли в динамике. – Надо уметь не только щупать, но и за горло брать. Всё надо уметь.

      – Нет.

      – Да, гражданин Царапин, да, – сказал голос, особо выделив слово «гражданин».

      Намек был вполне ясен. Выбора ему не оставляли. Как и в тот раз, в самом начале. Тогда он тоже не выбирал. Ему просто объяснили, чего от него хотят, и он согласился. Но это не было ответом на вопрос, потому что и самого вопроса не было. Никто не ожидал, что он откажется, – потому что отказаться Илья не мог.

      – Адрес… – раздалось за ухом.

      – Да… – выдавил он. – Говорите, я слушаю.

      Ему назвали номер блока, дом и квартиру. И пожелали удачи. Кто называл, кто желал – Илья не имел об этом ни малейшего представления.

      За всё время сотрудничества с неотложкой он видел лишь двоих, и то в сумерках, без лиц. Его перевозили в закрытой кабине, водили по глухим коридорам, всегда – с завязанными глазами. Он даже оправлялся, не снимая повязки. Это было противно, но всё же не так, как тридцать лет каторги.

      Когда огласили приговор, стоявший рядом охранник ввел Илье антишок. Возможно, в инъекторе было что-то еще – после укола Илья почувствовал симпатию ко всему миру, включая судейскую комиссию. С этим настроением он и добрался до «шкатулки» – узкой комнатки с мягкими стенами. Там Илья мог биться головой сколько угодно. И он бился. И выл, и катался по полу – тоже мягкому…

      Адвокат предупреждал, что наказание будет серьезным. По мнению Ильи,