Артур и Джордж. Джулиан Барнс

он вспоминает строчку из письма, которое не показывал сыну: «Году не пройдет, как твой сынок будет либо на кладбище, либо опозорен на всю жизнь».

      – Джордж, – говорит он, – есть дата, которую я хотел бы, чтобы ты запомнил. Шестое июля тысяча восемьсот девяносто второго года. Всего два года назад. В этот день мистер Дадабхой Наороджи был избран в парламент от лондонского округа Финсбери-Центральный.

      – Да, отец.

      – Мистер Наороджи много лет был профессором гуджаратского языка в Лондонском университете. Я недолго с ним переписывался и с гордостью скажу, что он с похвалой отозвался о моей «Грамматике гуджаратского языка».

      – Да, отец. – Джордж не раз видел, как письмо профессора извлекалось на свет.

      – Его избрание было достойнейшим завершением недостойнейшего инцидента. Премьер-министр лорд Солсбери сказал, что чернокожие не должны и не будут избираться в парламент. За это ему сделала выговор сама королева. И тогда избиратели Финсбери всего два года назад решили, что согласны с королевой Викторией, а не с лордом Солсбери.

      – Но я не парс, отец. – В голове Джорджа вновь возникают слова: центр Англии, бьющееся сердце Империи, струящаяся кровь – англиканская церковь. Он англичанин, он изучает в колледже законы Англии, и в один прекрасный день, даст Бог, он вступит в брак согласно ритуалам и обрядам англиканской церкви. Вот чему родители учили его с самого начала.

      – Джордж, это правда. Ты англичанин. Но другие могут не всегда полностью с этим соглашаться. Тут, где мы живем…

      – В центре Англии, – отзывается Джордж, совсем как тогда в спальне.

      – В центре Англии, да, где мы находимся и где я священствую почти двадцать лет, но этот центр Англии – несмотря на то, что все Божьи творения равно благословенны, – все еще несколько отсталый, Джордж. И более того, Джордж, тебе выпадет встречать отсталых людей там, где ты меньше всего будешь ожидать встречи с ними. Они существуют и в слоях общества, от которых можно было бы ожидать лучшего. Но если мистер Наороджи смог стать университетским профессором и членом парламента, значит, Джордж, ты можешь стать и станешь юристом и уважаемым членом общества. А если случатся несправедливости, если случится что-то дурное, тогда тебе следует вспомнить дату – шестое июля тысяча восемьсот девяносто второго года.

      Джордж некоторое время обдумывает это, а затем повторяет негромко, но твердо:

      – Но я не парс, отец. Это то, чему вы и мама научили меня.

      – Помни дату, Джордж, помни дату.

      Артур

      Артур начал писать более профессионально. По мере того как он наращивал литературную мускулатуру, его рассказы вырастали в романы, и действие лучших из них, естественно, помещалось в героическом четырнадцатом веке. Каждая страница очередного опуса, разумеется, прочитывалась Туи вслух после ужина, а завершенный текст отсылался Мам для редакторских замечаний. Артур, кроме того, обзавелся секретарем и чтецом: Альфред Вуд, учитель портсмутской школы, компетентный, тактично сдержанный человек с честным лицом фармацевта,