Большие девочки не плачут. Мария Жукова-Гладкова

[1], но мой пиар-менеджер решил, что основная масса наших людей никогда не слышала про чаршаф, да и «детектив в парандже» звучит привлекательнее. Надо, чтобы легко произносилось и легко запоминалось. А «детектив в чаршафе» – не звонкое выражение, правда? И не всем понятное.

      – Вы считаете, что все наши граждане точно знают, что такое паранджа?

      – Большинство все-таки слышали это слово.

      К нам повернулись два мужика, сидевшие на креслах впереди. Именно они прилетели на курорт со своими гранеными стаканами.

      – Вы ведете расследования, а потом их описываете, да? – уточнил один.

      – Ну, пока было только одно расследование. Разве успеешь провести и описать несколько за два месяца?

      И тут у меня в голове щелкнуло. Не одну меня потянуло к клавиатуре. Это тоже явно новый проект, который, возможно, уже какое-то время готовился, а тут его представили народу. Чего ж не представить, если на кону миллион долларов? Но получит ли их детектив Гюльчатай? Хотя она, вероятно, такая же Гюльчатай, как я – Лейла или Фатима.

      Странная особа тем временем объясняла мужчинам, что такое чаршаф, чачван и хиджаб. А дамам в этих самых чаршафах, как, впрочем, и в парандже, разве можно общаться с незнакомыми мужчинами, которых они видят первый раз в жизни? Вроде бы за это секут кое в каких странах? И почему она без сопровождения родственников? Мужа, отца, брата? Или хотя бы мамы или старшей родственницы женского пола? Если уж входить в образ, так полностью! Недоработал пиар-менеджер или кто там еще разрабатывал проект.

      – Вы пишете романы? – уточнила я.

      – Нет, серии статей в еженедельник, – ответила мне Гюльчатай (или кто она там на самом деле). – Я описываю реальные события, ничего не придумываю. Это скорее отчет частного детектива о проделанной работе.

      «Моя конкурентка?»

      – Рассчитываете стать свидетельницей преступления на этом курорте? – поинтересовался один из мужчин.

      – Я уже стала, – как само собой разумеющееся заявила Гюльчатай. – И не сомневаюсь, что это не последнее.

      – Какого преступления? – не поняла я. – Микроавтобус с лопнувшим колесом врезался в сугроб? Синяки у пассажиров? Считаете, что это происшествие вызовет большой интерес у читателей? А вы будете расследовать работу станции техобслуживания, или гаража, или фирмы, которой принадлежит микроавтобус?

      – По колесу стреляли, – ответила особа в чаршафе. – Из машины с затемненными стеклами. Номер был заляпан грязью. Хотя где они тут нашли грязь, я не представляю. Может, с собой из России привезли?

      – И… что? – выдавил из себя один из мужиков.

      – Ничего, – пожала плечами дама в чаршафе и рысьей шубе. – Помчались дальше. И, кроме меня, никто не видел, как стреляли! Водитель заявил, что проткнул колесо на дороге!

      – Может, вам показалось? – высказал предположение второй мужик.

      – Нет, я просто сидела сзади и смотрела назад. Они какое-то время ехали за нами. Я еще удивилась сильно