Большие девочки не плачут. Мария Жукова-Гладкова

в большом количестве) оказались серебряными. Она сидела в уголке в одиночестве и пила красное вино из бокала. Создавалось впечатление, что она глубоко ушла в себя и не замечает происходящего вокруг. Я затруднилась с определением возраста – и освещение было не самым ярким, и сидела она в противоположном от нас углу зала. Остальные посетители были самыми обычными – наши мужики с нашими девчонками или без них, которые пили, ели, орали и, в общем и целом, наслаждались жизнью.

      – Скажи, Коля, а сюда кто-нибудь уже привез девушек самолетом? – спросила Лариса у нового знакомого, с которым перешла на «ты».

      «Почему ее это интересует?» – задумалась я. Лариса же мне перечисляла все категории «отдыхающих», когда я ее о них спрашивала. Или ее интересует какой-нибудь олигарх с самолетом?

      – Зачем? – тем временем искренне удивился Коля. – Они сюда сами приезжают. И в Куршевель ездили. Может, до сих пор ездят. Ты, как я понял, сюда приехала работать, так? Для твоего журнала тут масса фактуры. Я приехал отдыхать, но тоже не забываю о работе. И девчонки сюда работать едут. Здесь многие работают.

      На меня эти двое больше не обращали внимания. Я поняла, что лишняя за столом. Коля уже накормил нас ужином, и я решила, что мне лучше покинуть парочку. Прогуляюсь. Мне тоже нужно работать – и искать нового мужчину.

      Глава 6

      Лариса кивнула с отсутствующим видом. Коля сказал, что тут совершенно безопасно, ребенка одного можно отпускать. Правда, я никаких представителей службы безопасности не видела. Хотя хорошие секьюрити остаются незаметными.

      Я прошла через открытый зал, в котором количество народа уменьшилось, и решила прогуляться по дорожке влево – к станции подъемника. Сейчас он уже не работал, кабина (или кабины, если их несколько) явно висели где-то внизу.

      Хруст снега за спиной я услышала слишком поздно. Я только успела увидеть двух молодых мужчин и почувствовать укол – игла проткнула мне джинсы и вошла в бедро. Сволочи!

      Проснулась я на незнакомом диване, укрытая теплым пледом. Кто-то любезно снял с меня пуховик и снегоступы, свитер и джинсы оставил. Перед диваном стояли теплые тапочки. Я сразу же вспомнила, что со мной случилось.

      Я села на диване, огляделась. Я находилась в гостиной какого-то незнакомого мне дома. Стены были каменными крашеными, над диваном висела картина с изображением дамы в наряде то ли восемнадцатого, то ли девятнадцатого века, с красивыми драгоценностями на шее и руках. Имелся камин – прямо напротив дивана, над ним висели две скрещенные шпаги. Из мебели в помещении стоял еще низкий круглый стол средних размеров и четыре кресла вокруг него. Стол с креслами располагались у двух окон. Напротив них стояли высокие, закрытые, застекленные серванты. Посуда в них выставлялась на всех полках – сверху донизу. Это были тарелки разных размеров, чайный и кофейный сервизы, различные бокалы. Граненые стаканы отсутствовали.

      За окнами стояла ночь. Никакого уличного освещения я не заметила. Люстра под потолком здесь тоже не горела, но свет для