Формула преступления. Антон Чиж

редкостный. Мы по сравнению с ним – дети невинные. Давно его следовало…

      Резким жестом камердинер пресек разговоры:

      – Позвольте, господин чиновник, кое-что сказать с глазу на глаз…

      Родион позволил посторонним обождать в коридоре. Не дальше. Когда они остались вдвоем, «Лопарев» подсел ближе и сказал тихо, но уверенно:

      – Я сразу раскусил вас, как только увидел. Вы такой же, как я, один характер.

      – И в чем же?

      – Силу любите. Пусть для вас это сила логики и разума. Не имеет значения. Мы с вами часть одной силы. Мы почти одно и то же. Знаете, что между преступником и сыщиком нет почти разницы? Знаете, что между жертвой и преступником нет различия? Вы еще думаете, что служите закону и порядку? Поймите, умный юноша, никому вы не служите, кроме своего эгоизма. Кроме собственного удовольствия видеть, как ваша сила побеждает. Думаете, мне эти деньги нужны? Я удовольствие получаю, что в скуке жизни такие истории проворачиваю, когда на одном доверии убеждаю людей мне деньги отдавать. Представляете, какое наслаждение являться перед швейцаром то слугой, то господином? И ведь он видел двух разных людей! Вот это наслаждение силы. Так же и вы от удовольствия трепетали, кода наши узлы распутывали. Что вам этот негодяй? Да ничего, пустое место. Для вас цель куда важнее причины… Ты и я – часть одной силы. Пойми, Родион, я не милости прошу, не деньги тебе предлагаю, я от будущих мучений избавлю. Будь тем, что ты есть: эгоизм – это и есть весь смысл. А эгоизм узнать истину – самый отчаянный, фаустовский. Все остальное мелочи. Ты победил. Так пользуйся своей победой заслуженно. Получай удовольствие…

      Ванзаров слушал внимательно.

      …Коля боялся шевельнуться, только спросил:

      – Как же поступил Родион Георгиевич?

      Лебедеву потребовалось что-то срочно рассмотреть за окном:

      – Не знаю, он мне подробностей не докладывал. Но слушок пробежал.

      Николя плотоядно облизнулся, ожидая самого интересного.

      – Рано радуетесь, – Аполлон Григорьевич угрожающе откусил хвостик сигарки. – Дело загадочным образом оказалось в руках господина Вощинина. Следствие показало, что смерть Донского наступила от естественных причин. Шайку отпустили, они бесследно исчезли. Только ближе к осени в нижегородских банках появились необеспеченные чеки «Лионского кредита». Откуда взялись? Вот вопрос. И еще один: с чего это у господина Вощинина образовался домик в Крыму, дача в Финляндии и квартирка в целый этаж на Невском проспекте? Общим счетом на пятьдесят тысяч. Но ведь кто же о таком спросит…

      Глубоко пораженный Гривцов только и смог выдавить:

      – Не может быть…

      – В полиции может быть все. Даже то, чего не может. Забыл вам щелбан отвесить.

      – Да за что же щелбан?!

      – За то, что не разгадал, кто убийца. Сейчас лень, но в следующий раз не спущу.

      Коля подумал, что еще неизвестно, кто раньше догадается, но благоразумно смолчал. Хороший мальчик. Умный. Далеко пойдет.

      – Ну как, мой