Розаура Салседо. Висенте Бласко-Ибаньес

украшения, очевидно, быстро и небрежно приглаженные перед зеркалом перед тем как сойти в столовую. Но видел он это лишь глазами воображения. Мысленно он созерцал ее в головном уборе богини. Несомненно, она была увенчана фиалками, как Афродита. Он ощущал их благоухание.

      Он продолжал говорить с сеньорой Пинеда совершенно машинально. У него была уверенность, что он не сказал ничего нелепого, или неприличного, но он сам не понимал, что означают его слова. Быть может, он описывал свою жизнь в Авиньоне, свои иллюзии, – то, что он собирался изложить в книге, на которой в то время сосредоточил все усилия своей воли. Быть может, он говорил о своих друзьях в Мадриде и о том вечере, когда он познакомился с сеньорой Пинеда. Между тем самое ценное внутри него отвлекалось и сосредоточивалось, чтобы воскресить все свои воспоминания о прошлом этой женщины.

      Сеньор Бустаменто много раз говорил в присутствии его о сеньоре де Пинеда, богатой вдове из Буэнос-Айреса. Ей принадлежали громадные стада, которые, казалось, нельзя было сосчитать; множество домов в столице ее страны, и тем не менее ее муж считал себя бедным, когда умирал, так как он до того обладал еще бо́льшим богатством.

      Розаура Салседо принадлежала к так называемой колониальной аристократии. Семья Салседо была богата в те времена, когда богатством в Америке являлись земельные участки, не имеющие границ и стада почти диких быков, охраняемых такими же дикими «гаучос», когда громадные эти стада давали доход в виде шкур и жиров, годных для вывоза. Мясо же скота шло только на потребу бесчисленных воронов, чудовищно жиревших от нескончаемых пиров в Пампасах.

      Аристократические жители Буэнос-Айреса ели фрукты из своих вилл вблизи города. Жили они с патриархальной простотой и вместе с тем в аристократическом обособлении; вступали всегда в браки между собой. Летом они уезжали в свои поместья, где не раз им угрожало вторжение индейцев. Появление парусного судна с известиями из Европы было для них целым событием.

      Бустаменто описывал внезапную перемену в этом колониальном мире, бедном деньгами и богатом продуктами. Эту внезапную революцию совершили: скорострельные ружья, тянутая проволока, пар и холодильный аппарат.

      Местные солдаты, продвигаясь внутрь страны, не успев сделать первого выстрела из своих старых ружей, должны были сражаться в рукопашную с индейцами, которые шли на них, пуская вход свое оружие: камни, тесак. Начинались нескончаемые войны. Но перед скорострельным карабином индеец бежал, признав себя побежденным, и белые могли завладеть бесконечными пространствами пампасов. Это случилось почти в наши дни, после 1870 года.

      Владелец окружал свои земельные участки проволокой, и эти его почти незримые заборы создали дороги, принудив скитающегося и вороватого «гаучоса» держаться определенного направления, что в свою очередь утвердило общественный порядок и обеспечило собственность.

      Пар привел пароходы под разными флагами в пресные воды Рио де ла Плата. В то же время, благодаря