Теоретическая лингвистика и судебная лингвистическая экспертиза. К. И. Бринев

вас к захвату властных полномочий!

      Давайте захватим властные полномочия!

      Захватим власть!

      Необходимо захватить власть!

      Возьмем власть в свои руки! и т.п.

      Такой трансформационный подход допустим, но при условии, что судья или следователь понимает, что это именно трансформационный анализ исследуемого фрагмента текста на предмет его тождества / различия с исходным фрагментом текста закона, а не установление факта отношения определенных реальных действий к разряду экстремистских. Если относительно этого достигнуто взаимопонимание, тогда судья, например, мог бы всегда взять произвольный фрагмент текста закона и поставить вопрос о тождестве этого фрагмента и исследуемого текста. При этом всегда сохраняется возможность, что какие-то действия будут «действительно»[21] экстремистскими, но семантика исследуемого предложения не трансформируется к тексту закона. Вряд ли такие процедуры представляют ценность для суда, алгоритмами трансформации владеют все носители языка, таким образом, вряд ли такое развитие экспертных исследований возможно. В настоящее же время суд, как правило, хочет узнать, относятся ли действия, к которым призывают, при условии их возможного, например, осуществления к разряду экстремистских, а это, очевидно, юридическая проблема тождества, и мы подменяем предмет исследования, когда отвечаем на вопросы подобного рода.

      Тождество на уровне целевого содержания и последствий, которые способно вызвать речевое произведение.

      К данному тождеству относятся все проблемы, которые направлены на выявление реальных[22] (=не коммуникативных) намерений говорящего или реальных реакций слушающего:

      – хотел ли говорящий разжечь межнациональную рознь;

      – хотел ли говорящий оскорбить;

      – призывает ли говорящий к захвату властных полномочий;

      – оскорбился ли слушающий;

      – нанесен ли вред деловой репутации лица или субъекта делового оборота и др.

      Решение названных задач также не входит в компетенцию лингвиста. Эти проблемы необходимо отличать от проблем, связанных с кодом, а именно от проблем, сформулированных по модели: «Является ли данное речевое произведение призывом?» Высказывать призыв – это, безусловно, значит – «вести себя определенным образом», но реальная психологическая (=некоммуникативная) цель может не совпадать с той целью, которая кодируется в сообщении, этот факт вытекает из того, что речевые произведения могут быть употреблены неискренне.

      Отметим еще одно следствие, которое вытекает из принятого объяснения. Высказывать что-то – это, безусловно, воздействовать на адресата, то есть каждое высказывание имеет какую-то предрасположенность воздействовать на конкретного адресата или неопределенную группу лиц. В целом любой говорящий на русском языке знает об этих предрасположенностях и умеет пользоваться данной информацией. Конкретная же степень воздействия конкретного

21

Мы заключили слово «действительно» в кавычки, потому что действия относительно истины и лжи не могут быть экстремистскими. Экстремизм – это наше решение о том, какие действия мы будем считать недопустимыми. Очевидно, что допустимость / недопустимость каких-либо конкретных действий не является предметом изучения лингвистики как науки.

22

Слово «реальное» употребляется здесь условно, мы не хотим сказать, что коммуникативные намерения нереальны.