Отель «Бертрам». Агата Кристи

был храбрым. И бойцом неплохим. Да, для армии ты подходящий кадр. В этом я не сомневаюсь.

      – Армия хороша во время войны, а в мирное время в ней ничего хорошего нет.

      – Вот ты и прибился сюда. Я понятия не имела… – Она вдруг замолчала.

      – О чем это ты, Бесси, понятия не имела?

      – Да так, ничего. Странно встретить тебя после стольких лет.

      – Я ничего не забыл, – сказал он. – Я тебя никогда не забывал, малышка Бесси. Ах и хороша же ты была! Такая красотка.

      – Глупая девчонка – вот кем я была, – возразила леди Седжвик.

      – Что верно, то верно. Большого ума в тебе не было. Если бы ты была поумнее, не связалась бы со мной. Ты с лошадками лихо управлялась. Помнишь ту кобылку, как ее звали-то? Молли О’Флинн. Норовистая, прямо ведьма.

      – Да, только ты один мог с ней справиться, – признала леди Седжвик.

      – Она бы меня сбросила, если бы могла! Но когда поняла, что это у нее не пройдет, сразу смирилась. Ну и красавица она была, а? Но уж если говорить о верховой езде, то ни одна леди не ездила верхом лучше тебя. Как ты сидела, как держалась! Ни капли страха, ни на миг! Так оно и дальше было, судя по всему. Аэропланы, гоночные машины…

      Бесс Седжвик рассмеялась:

      – Ладно, мне пора заканчивать письма. – Она отошла от окна.

      Мики перегнулся через ограду.

      – Я не забыл Балигоулан, – сказал он многозначительно. – Я иногда думал написать тебе…

      Голос Бесс Седжвик прозвучал резко:

      – Что это на тебя нашло, Мик Горман?

      – Просто говорю, что ничего не забыл… Просто так… напомнил тебе.

      Голос Бесс Седжвик все еще сохранял резкий тон:

      – Если ты думаешь о том, о чем, я полагаю, ты думаешь, то вот тебе мой совет: держи язык за зубами. Только пикни – я тебя пристрелю так же легко, как крысу. Мне случалось убивать людей.

      – Может, в чужих странах…

      – В чужих или здесь, мне все едино.

      – Боже праведный, не сомневаюсь, что ты на это способна! – В голосе Мики звучало неподдельное восхищение. – В Балигоулане…

      – В Балигоулане, – перебила она, – тебе заплатили за молчание, и заплатили хорошо. Денежки-то ты взял. И не думай, что от меня еще получишь, – не выйдет.

      – Ух и славная бы историйка получилась для воскресных газет!

      – Ты слышал, что я сказала.

      – Ха, – рассмеялся он. – Да я же не всерьез, а так, в шутку. Разве я что сделаю против своей малышки Бесси? Я держу рот на замке.

      – Так и держи, – сказала леди Седжвик.

      Она опустила окно и уставилась на неоконченное письмо, лежавшее перед ней на письменном столе. Взяла его, взглянула, скомкала и швырнула в мусорную корзинку. Затем она резко поднялась и вышла из комнаты. Даже не оглянулась, выходя.

      Небольшие комнатки для писем в «Бертраме» часто казались пустыми, даже когда это было не так. Два солидных письменных стола находились в оконных нишах, на особом столе у правой стены лежали журналы, а слева стояли два кресла с высокими спинками, повернутые к камину. Их облюбовали пожилые военные, которые после обеда обычно уютно устраивались