Без права на жизнь. Александр Голодный

Сердце дает сбой.

      – В нычке у крыс на продуктовой нарыли. Барахло Лупеня в кровянке в куче зарыли, уроды опущенные. Там и место есть, где его кончали – мусор перерыт, с кровью.

      – Как нашли?

      – У крыс один покоцанный, тряпками замотан (оп-па! По-моему, я знаю, кто под раздачу попал). Парни начали шмонать реально и нашли.

      – Что крысы говорят?

      – А что базарить? Отмазывались, ну парни их и забили.

      – Нахера?! Как узнать теперь: кто такие, почему Лупень один поперся?

      – Да че там узнавать… Они из наших бывших, из опущеных. Лупень их знал, да и мы тоже.

      – Та-а-ак. Под кем ходили?

      Вялый виновато смотрит на Лома.

      – Ясно. Выйди пока, Вялый, подожди за дверью.

      Помявшись, бандюк добавляет:

      – Нычки у них богатые были. Бухла много, курево. У нас пока сложено.

      – Не зря братва базарила, что Лупень нычки дохляков шерстит. А один шмонал, чтобы не делиться.

      – Помолчи, Боров. Вялый, выйди.

      Жесткий, отдающий ледяным холодом, властный взгляд Кента упирается в Лома.

      – Косяк на тебе, старшина. Твой бык, ты за него отвечаешь.

      – Кент, да че…

      – Я так сказал, и по закону так. Все, решено.

      Взгляды возвращаются ко мне. Кент звенит колокольчиком, заглядывает охранник.

      – Нюхач пришел?

      – Да, сэр.

      – Пусть заходит.

      – У него вещи в мешках.

      – С вещами.

      – Да, сэр Кент.

      Входит смутно знакомый законник, бандюки вносят… Да, попал. Это наши вещи.

      – Твое, Зомбак?

      – Мое и моего кореша.

      – Рассказывай, Нюхач.

      – Занычено, сэр Кент, было толково. Место хорошее, халупа у него сделана, в натуре, по уму, теплая, чистая, внутри матрацы из мешков с рваниной, подушки, даже, типа, простыни. Мешок шмотья стираного, чашки, тарелки, добра разного богато.

      Рассказывая, бандюк раскрывает и показывает содержимое пакетов.

      – Бухло, курево?

      Боров. Голос не очень довольный.

      – Этого нет, старшина. От бухла нет и бутылок, свежих окурков всего два видели.

      – А, это я с Рыбой утром курил (голос подобрел у благодетеля).

      – Что, Нюхач, интересного, необычного?

      – Вот, сэр Кент. Братва аж охренела.

      На стол ставятся часы. Рядом раскладывается инструмент, цапалка, пакет с раскуроченными калькуляторами.

      – Реально не простые дохляки там живут, сэр Кент.

      Кент внимательно рассматривает часы, сборку солнечных батарей, жмет кнопки. Поднимает глаза на меня.

      – Чем ремонтировал?

      Показываю на шпатель, самодельную отвертку, шило из гвоздя, черный от нагрева гвоздь.

      – Паял вот этим, грел зажигалками, сэр Кент.

      – Для кого делал?

      – Законнику Борову в благодарность за защиту.

      Выдерживаю пронизывающий взгляд Кента.

      – А это что?

      – Называю «цапалкой», сэр Кент. Удобно мусор разгребать и мешки выдергивать.

      Внимательно прислушивающийся Нюхач не выдерживает:

      – Ты что, тех?!

      Кент