Без права на жизнь. Александр Голодный

законник Боров. Только тут проблема вырисовывается: Шило с Кожаном ведь отомстить захотят. На законника они не прыгнут, а меня с корешем ведь и убить могут.

      – М-да? Что, складно базаришь, в масть. Ладно, я с братвой перетру. Но на сортировке каждый отвечает за себя сам.

      – Да я согласен, только чтобы по закону все было.

      – Не ссы, зомбачок. Когда поднесешь? По роже твоей хитрой вижу, что нычка есть. Так?

      – На понт берешь, законник Боров. Как добуду, так и принесу.

      – Ха! Ну, лады. Куда щас?

      – В очередь, за обедом.

      – Для Борова очередей нет. Где твой кореш?

      Я махнул выглядывающему из-за угла Солдату, и Боров повел нас в ангар к раздаче.

      – Стоять, дохлятина.

      Заросший, с застарелым могучем амбре мужик испуганно сжался и отшатнулся от бака.

      – Ложка, сделай по-щедрому.

      Да, столько нам еще не наливали – до краев. И, похоже, мясцо проскочило. Вместе с Боровом подошли к выходу.

      – Не ссы, Зомбак, канай, я позырю.

      – Благодарю, законник Боров. До свидания.

      – Тебе не кашлять.

      При всем желании и аппетите съесть такие порции не получилось. С тугим, как барабан, животом, вспотев, отваливаюсь от ведерка. Еще треть осталась.

      – Солдат, я готов. Ты как?

      Напарник с осоловевшим видом через силу добивает свою половинку честно разделенного пополам кусочка проваренного бекона.

      – Давай, братишка, оставим на полдник. У нас еще хлебушек есть, горчица. А сейчас пойдем поспим.

      – Пои, Сеант.

      Сон – лучшее лекарство. Проснулся бодрый, с настроением поработать. Не заняться ли нам стиркой? Давно пора.

      Еще при разборке строительных мешков отложил три пластмассовых ведра литров по семь. Теперь два шкурю шпателем от остатков засохшей белой краски, третье Солдат аккуратно отбивает от штукатурного раствора. Споласкиваем, переливаем воду. М-да, осадок грязи на дне бутылей заметный. Без кипячения пить опасно. В первом ведре замачиваем, во втором будем стирать, а третье – полоскать. Начать надо с трусов, пары самых крепких футболок, всех целых носков и полотенца. Где наша канистра с моющей смесью?

      Первый раз в этом мире ложусь спать с потрясающим ощущением чистоты. Выстирав и развесив вещи, мы с Солдатом намылились и вымылись сами, вылив на себя и грязнющую воду для замачивания, и не менее черную стирочную, и мутную для ополаскивания. Израсходовалось и отложенное НЗ в четвертой емкости. Но оно того стоило. Завернувшись в шторы, умиротворенно доели все продуктовые запасы, попили из чистых настоящих чашек водно-соковую смесь. До захода солнца напарник рисовал, я из нескольких неисправных поясных ремней делал два рабочих – хватит нам шпагатом подпоясываться, довел до ума дождевые накидки. Нарастил длину, ширину, подклеив скотчем полосы полиэтилена, скотчем же прихватил обрезки шпагата – получились завязки.

      Я сидел во главе длинного стола. Жена, сын, сильно постаревший отец, вся родня что-то обсуждали, выпивая без тостов и закусывая. Слов не слышу, но знаю – говорят обо мне. А где моя тарелка? Стеклянная стена отгораживает застолье,