Красавица и ее чудовище. Ева Никольская

А чужой ли? Что-то меня начинала напрягать эта странная связь с Заветным Даром. Такое чувство, что тетрадь постепенно поглощала частицу и моей души. Будто ей той, которую дал создатель, было мало. Я снова посмотрела на свою руку. До ночи еще оставалось миллиметра три, а то и все четыре. Полчаса? Или больше? Да какая теперь разница. Как принято у нас говорить, перед смертью не надышишься. Гм… в переносном смысле слова, надеюсь.

      На сердце было тяжело. Будто все эти ужасы пережил не описанный в тетради мальчик, а я сама. Куртка согревала тело, но этого казалось мало. Я с надеждой взглянула на кружку с вином и тоскливо вздохнула. Ринго причмокнул во сне и крепче обнял объект моего внимания. Немного поспорив с совестью, я решила повременить с ее угрызениями и, достав из общей кучи очередную шоколадку, принялась заедать сладкой плиткой горечь чужой жизни.

      На следующей странице обнаружилось несколько коротких стихотворений. Непонятных и порой сумбурных, но, к счастью, не таких печальных. Первые две строчки гласили:

      Чужая власть, чужой закон.

      Едины мы, но я не он…

      Шлеп!

      И по центру раскрытой тетради приземлился длинный полосатый хвост потянувшегося зверька. М-да, оригинальная закладка. Я глянула на ушастика, распластавшегося по столу, и мысленно отметила, что кружку без боя он все равно не отдаст, так как передние лапки по-прежнему обнимали ее, словно любимую подушку. Как до сих пор не пролилось вино, понятия не имею. Ну и пусть стоит, так даже лучше. Выпить я всегда успею, а вот протрезветь – не факт.

      Я засыпаю. Время сна…

      С собой борьба, а с ним война.

      «Хр-р-р… чмок-чмок», – раздалось справа от меня и дополнилось мерным стуком когтей о чашку. Хвост мазнул по белым листам и снова замер на середине страницы. Чуде-э-э-э-сно! И как мне теперь читать? Омегу и альфу – конец и начало? Приподняв двумя пальцами пушистую помеху, я отодвинула ее в сторону, а сама продолжила:

      Даны мне крылья… Ну и что?

      Я кем-то был, теперь никто.

      Бесполый ангел, демон-псих?

      А люди… Я мертвец для них.

      Нет сожаленья, только грусть.

      Не человек я, ну и пусть.

      Закон – законам, власти – власть.

      То в небо взмыть, то в пропасть пасть.

      Так кто же мы теперь? Ответь!

      Ты должен знать об этом, Смерть.

      Ммм… любопытно. И кто же вы, господа?

      На соседней странице красовалась обведенная в красный овал надпись «Лилигрим», прочитав ее вслух, я пробежала взглядом по расположенным ниже строчкам.

      На лице у тебя «алебастровый грим».

      Под глазами разводы от туши и слез.

      Сердце плачет в груди. Как же так, Лилигрим?

      Пол устелен ковром из рубиновых роз.

      Гм… готичненько. Еще одна страшная история из бурной жизни моего «жениха» или из его не менее бурной фантазии?

      Ты лежишь среди них в потемневшей фате,

      Лепестками покрыт белоснежный…

      – Ви-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-их! – полоснуло по ушам, как ножом по стеклу. Подпрыгнув от неожиданности на скамье, я ударилась о край тяжелого