Красавица и ее чудовище. Ева Никольская

для семьи… Но когда рядом нет действительно близкого человека, одиночество пожирает. Медленно и с аппетитом, и в какой-то момент люди начинают к этому привыкать.

      Так-с, опять меня пробило на эмоции. Определенно, на сегодня пора завязывать с вином. Может, чаю попросить или сока? А лучше вообще ничего не просить. Правда, есть одно «но»: прятаться от посторонних глаз за пустой кружкой как-то не совсем нормально, а так… что-то булькает в ней, значит, пью.

      – Любимого нет, – натянув на лицо равнодушную маску, сказала я. Хотя подтверждений собеседнику и не требовалось. Самоуверенный, однако.

      – Поэтому ты и являешься Одиноким Сердцем.

      – Так нас таких на Земле пруд пруди. – Мои губы тронула саркастическая улыбка.

      – И на Земле, и в других мирах, – кивнул он. – Но мне понравилась именно ты.

      Эх, приятно все-таки слышать такие слова в свой адрес. Боясь разомлеть от столь прямолинейных признаний, я принялась рассматривать темную поверхность напитка, слегка покачивая в руках кружку. Угу, очень интеллектуальное занятие. А главное, своевременное. Губы по-прежнему улыбались, но теперь уже задумчиво. Мысли опять вознамерились отправиться в непроходимые дебри моих внутренних метаний, но я вовремя заметила их порыв и пресекла попытку. Этак и замечтаться можно, а у нас на повестке дня еще столько неосвещенных тем.

      – А кто такой Алекс? – вспомнив мелькнувшее имя, поинтересовалась я.

      – Хранитель из шестого мира.

      – Мой земляк? А я с ним познакомлюсь?

      – Возможно, но позже. Сейчас его дежурство.

      – Поня-а-а-атно, – протянула я, даже не пытаясь скрыть разочарования. – Кама, скажи, пожалуйста, а почему у вас тут нет женщин?

      – Есть.

      Все возвращалось на круги своя: опять у нас наблюдался дефицит слов. Если еще и режим торможения включится, я ему для симметрии второй глаз подобью. Локтем. Как бы случайно. И пусть попробует доказать обратное. Эх… фантазии-фантазии.

      – И где они? – спросила заинтересованно.

      – В каэрах своих мужей.

      О! Уже что-то. Значит, не одна я такая «счастливая». Есть и другие, что, бесспорно, радует. Пригубив по этому случаю вина, продолжила допрос. Была ли я пьяна? Немного. Но в моей ситуации так оказалось даже лучше. Меньше нервозности, ноль истерик, никакой депрессии, полное отсутствие страха (поводов для него мне, слава богу, не давали) и набирающий обороты здоровый пофигизм.

      – А я могу их увидеть?

      Брюнет молчал. До-о-олго так молчал. И когда я уже решила, что он снова на что-то обиделся, выдал:

      – У Арацельса спрашивай.

      – Почему это? – не поняла я.

      – Потому что ты его Дар приняла, а не мой.

      Ну вот… опять двадцать пять! И что ему на это сказать?

      – Сам виноват, нечего было ворон считать, – не зря говорят, что лучшая защита – это нападение. От такого заявления в свой адрес брюнет слегка опешил. Слегка ли? Ну как обычно вообще-то. Качественно так опешил, надолго. Только черный глаз в темно-лиловом