Не мешайте палачу. Александра Маринина

неожиданности, одна неприятнее другой. А если он знал, что этого делать нельзя? Почему промолчал? Какую игру он затеял, этот чертов генерал Минаев? Час от часу не легче.

      Самолет пошел на посадку, заложило уши и разболелась голова. Настя из-за слабых сосудов плохо переносила и взлет, и снижение, а сейчас из-за одолевавших ее дурных предчувствий ей стало совсем тошно.

      Шасси самолета коснулись земли, и самые нетерпеливые из пассажиров тут же вскочили и начали одеваться. Настя увидела мелькнувшую впереди голову Короткова. Юра встал и, натягивая куртку, повернулся к ней лицом. Она едва заметно пожала плечами, что должно было означать: никаких специальных указаний нет, в голове пусто, новые идеи не появились, действуй на свой страх и риск.

      – Сколько их? – раздался едва слышный голос Павла.

      – Четверо. Двое по отдельности и двое вместе.

      – Поклонник и двое из машины. Кто четвертый?

      – В середине салона – парень в мохнатой шапке из волка. Он подходил вчера утром к колонии, но увидел «Волгу» и смылся. Не знаю, может быть, он с ними вместе.

      – Кто из них кажется вам наиболее опасным?

      – Все. Я не экстрасенс, мысли на расстоянии не читаю.

      Сауляк резко повернулся к ней, и Настю снова окатило жаркой волной.

      – Вы что, гипнотизер? – спросила она, улыбаясь через силу.

      – Нет. С чего вы взяли?

      – Взгляд у вас…

      – Какой?

      – Нехороший. Вставайте, будем одеваться.

      – Вы слишком нервная. Впрочем, я слышал, все актрисы истерички в большей или меньшей степени.

      – Аш-игрековый компонент, – пробормотала она, вытаскивая из-под сиденья свою сумку.

      – Как вы сказали?

      – Про таких, как я, психиатры говорят, что у нас сильно выражен аш-игрековый компонент. «Аш» и «игрек» – две первые буквы латинского написания слова «истерия».

      – Так вы еще и психиатр? – усмехнулся Сауляк.

      – Нет, но курс психодиагностики я прослушала.

      – По-моему, вы такая же актриса, как я – чемпион по кикбоксингу.

      – По-моему, тоже. Пошли к выходу. И давайте не ссориться, ладно?

      Аэропорт в Уральске был маленьким, тесным, грязным и бестолковым. Пробравшись сквозь толпу пассажиров, стоящих в очереди на регистрацию и посадку, они вышли на улицу. Здесь было намного холоднее, чем в Самаре, дул пронизывающий ветер, забивая глаза мелкой колючей снежной крупой. Пассажирам их рейса было предложено устроиться в гостиницу аэропорта, так как, судя по сводкам синоптиков, рейсы в Екатеринбург возобновятся не раньше завтрашнего дня. Этим любезным приглашением воспользовались немногие, так как до Екатеринбурга можно было за десять часов доехать поездом. Но Настя точно знала, что никаким поездом она Сауляка не повезет. Даже если рядом все время будет Коротков, они не смогут ничего сделать, пожелай их навязчивые друзья сотворить какую-нибудь гадость. В поезде человек защищен минимально. Лучше уж торчать здесь, в Уральске, и терпеливо ждать самолета. Кроме того, скрыться от преследователей Настя могла только в аэропорту Кольцово,