Подсадных уток убивают. Вячеслав Жуков

дочке? – спросил Сонин.

      Редькин от удивления вскинул брови. Сонин даже поморщился, такая привычка была у генерала Фенина, и кое-кто из приближенных старательно копировал его.

      – Откуда ты узнал, что заложница – ее дочь? Я, кажется, тебе этого не говорил.

      – Просто догадался. Интуиция. Так сколько дочуре годков?

      – Мамаша говорит – двадцать, – ответил Редькин. Лицо его стало серьезным. Сонин догадался: «Сейчас перейдет к главному».

      – Тогда понятно. Гоцелава сожительствует с обеими: и с мамой, и с дочуркой. Вот так.

      Редькин встал, прошел к окну и посмотрел на улицу.

      Сонин заметил, что майор волнуется.

      – Наши сотрудники уже выехали по адресу. Но никакие уговоры не помогают. – Он обернулся, посмотрел Сонину в глаза. – Гоцелава может убить женщину.

      – Ты хочешь, чтобы я из своей зарплаты выдал ему требуемую сумму?

      Редькин покачал головой:

      – Нет. Говорят, он тебя уважает, как порядочного мента.

      Сонин чуть не сплюнул себе под ноги, так сделалось противно.

      – Мент не бывает порядочным. И не должен им быть.

      Редькин спорить не стал, хотя насчет порядочности у него было свое устоявшееся мнение.

      – Иначе он никого не посадит. Просто не сможет, – продолжил капитан, не услышав возражений.

      – Пусть так… Но…

      – Ты хочешь, чтобы к нему пошел я и поговорил с ним?

      – Надо попробовать. Может, удастся все же его уговорить. Комната с одним окном, стрелять туда сложно. Ты же знаешь, Гоцелава на все пойдет. И задушить женщину ему раз плюнуть.

      – Знаю. Но точно так же он может придушить и меня. Мне с ним не справиться. Он сильнее.

      – Если что, стреляй на поражение.

      – Хорошенькое дельце, стреляй. А если у него в руке не будет оружия? Как я объясню прокурору, что стрелял в целях самообороны.

      – Не беспокойся. Тебе ничего не придется объяснять. Мы тебя прикроем, и все будет нормально, ты, самое главное, заговори его, чтобы отвлекся от окна. А дальше будет работа спецназа.

      – Понятно, решили: Сонин один, без семьи, пусть идет…

      – Зачем ты так, Алексей?

      – Действительно, зачем? И почему бы не попробовать. Майор хоть и недоговаривает, но прав. Семьи у меня нет, и сиротами никого не оставлю. Пожалуй, соглашусь. Ладно. Давай попробуем, – сказал Сонин.

      Капитан достал из сейфа свой пистолет, проверил обойму и засунул его за спину под ремень.

      – На, возьми мой пистолет, – отдал Редькин Сонину свой «макаров». – Когда будешь стоять перед дверью, отдашь мне, чтобы Гоцелава видел. Ну как будто без оружия, иначе не впустит.

      – Какой ты молодец! – съехидничал Сонин. – А то бы я без тебя не додумался. Не первый год служу.

      Гоцелава узнал Сонина сразу. Он глянул в дверной «глазок» и, не открывая дверь, возбужденно прокричал:

      – А, сыскарь вонючий! Пришел по мою душу.

      Сонин, стараясь держаться как можно спокойнее, ответил негромко, но так, чтобы Гоцелава слышал:

      – Я