Мастер харакири. Вячеслав Жуков

притащили из «Газели» струганый гроб.

      Лешка застонал, но так, чтобы никто из четверых не услышал. Он попробовал пошевелить руками в надежде освободиться. Это оказалось делом безнадежным. Липкая лента прочно стянула руки.

      «Во влип», – подумал он и спросил:

      – Я так понимаю, эта домовина для меня?

      – Правильно понимаешь, – ответил Манай. – Твой друг Колобок и мамаша соскучились по тебе.

      Лешка сказал с иронией:

      – Чего ж для меня такие почести?

      – А про мышь в банке помнишь? Подыхать будешь медленно, расхохотался чернявый парень. Сбегав к «Газели», притащил маленький старый магнитофон, включил его.

      – Чтоб тебе не скучно было подыхать. Работать будет, пока батарейки не сядут. Балдей, – сказал парень, и двое здоровяков, стоящих рядом, засмеялись.

      На пленке была записана какая-то музыка в исполнении симфонического оркестра.

      Лешке захотелось взвыть от этой заунывной мелодии с дребезжанием труб и пиликаньем скрипок.

      – Видишь, как ему нравится, – сказал Чума мужчине со шрамом.

      Тот поморщился.

      – Ага. Балдежная музыка.

      «умирать под музыку? Они что, хотят закопать меня живым?» – эта мысль напугала Лешку. Смерти он не боялся. Но не такой смерти.

      – Вы, козлы! Вам что, пули на меня жалко?

      Но его никто больше не слушал.

      – Так, ребята, – сказал Манай двум здоровякам. – Берите тело и кладите в гроб.

      «Тело! Будто я уже мертвяк», – думал Лешка, крутя головой то в одну, то в другую сторону. Пытался дотянуться зубами хоть до руки, чтобы тяпнуть кого-нибудь из этих ублюдков.

      Они его еще не накрыли крышкой. Двое качков усердно рыли могилу.

      – Не надо глубоко, – распорядился Манай. – Так, немного землей присыплем, и ладно.

      – Нет, козлы! Вы уж делайте все как следует, – кричал Лешка. Даже плюнул в чернявого парня. За что тут же схлопотал по морде.

      – Сейчас ты пообзываешься. Будешь подыхать медленно. Помучаешься. Почувствуешь вкус жизни и смерти. Как это – лежать в гробу. Когда дохляка закопают, он лежит и все. Ничего не чувствует, не видит. А ты живой.

      – Может, хочешь занять мое место тут? – спросил Лешка, и Чума рассмеялся.

      – Знаешь, ты мне нравишься. Не ноешь, не унижаешься. Сопли не пускаешь. Может, ты парень и ничего. Просто не повезло тебе, – сказал Чума.