Под тенью Феникса. Андрей Годар

намного более того. Техас вообще является… являлся лидером сельского хозяйства США и был сплошь покрыт полями и фермами. Эх, видел бы ты, какое там изобилие летом – о проблеме питания можно было бы вообще забыть! Но и в декабре на голых полях то и дело попадались парники. Дорога шла ровно, без ощутимых подъёмов и спусков, и через некоторое время я подобрал удобный ритм езды, так что продвигался вперёд достаточно быстро, но особо не выдыхаясь. Скорость получалась довольно приличная для детского велосипедика, километров 7-10 в час. Правда, очень мешала куртка, набитые карманы которой каждую секунду ударяли меня по бёдрам. Я ехал и ехал вперёд, представляя, как достигну Остина, как найду там бабушкин дом, что скажу ей при встрече. Думал я об этом долго и обстоятельно, во всех подробностях, вплоть до интонаций разговора и разных вариантов ответов на вопросы. Даже пофантазировал, как бабушка поведёт меня в кино, хотя раньше она никогда этого и не делала. Лишь в последнюю очередь мне подумалось о том, как придётся рассказать бабушке о страшных событиях в Абилине, но воображаемая бабушка в ответ очень коротко и негромко всплакнула, а затем начала меня жалеть и лелеять, что было в своём роде приятно. Впрочем, и эти размышления со временем выдохлись, начали повторяться, и в итоге настолько мне наскучили, что я предпочёл глазеть на окружающие унылые просторы.

      Пейзаж со всех сторон был совершенно однообразным – коричневый квадратик, зелёный квадратик, снова коричневый квадратик с полиэтиленовыми домиками, и так до бесконечности. Это угнетало, так как начинало казаться, что такая дорога будет продолжаться до бесконечности, увлекая меня в никуда. Знаю, это звучит забавно, будто плохая проза, но у меня, у этого мальчика на пустынном хайвэе было именно такое ощущение, и оно прямо ощутимо давило, пригибая к земле и отнимая все силы. Дети вообще легковерны, осознание тщетности всех усилий и неминуемой погибели принимается ими так же легко, как и вера в Санта Клауса. Нужны были какие-то вехи, ориентиры. Сначала я успокаивал себя тем, что отмечал изменяющееся расположение квадратов полей вокруг и парников на них. Это помогало несколько приглушить отчаяние, но по-настоящему я воспрял духом, когда увидел далеко впереди столб с табличкой. Я так обрадовался, что припустил к нему что было мочи, но вскоре выбился из сил, так что оставшиеся сотни метров проехал гораздо медленнее.

      Всё ближе и ближе, щит приближался, и то, как он постепенно увеличивался, приятнейшим образом отмеряло дорогу. Я больше не болтался в страшном однообразном пространстве, я ощущал, что еду вперёд по дороге, и цель, что ожидает меня где-то далёко впереди, все же становится всё ближе и ближе. Скоро стал виден и перекресток, ради которого и был размещён указатель, и белые буквы на зелёном щите. Внизу было указано что до какого-то городка направо осталось четыре мили, а вверху… Вверху было написано: «Austin – 218 m». Двести восемнадцать миль впереди, против уже покрытого мной расстояния в две мили. Я в жизни и чисел-то таких