Мастер. Николай Леонов

узнать по ее поводу. Ну, скажем, например, где ее отыскать.

      Она пробежала глазами по спискам, заглянула в расписание и назвала аудиторию.

      – Это на втором этаже, – доброжелательно подсказала она и, будто что-то вспомнив, взглянула на него с непонятным любопытством.

      Он поднялся на второй этаж, отыскал нужную аудиторию и в ожидании перерыва долго слонялся по коридору, читал стенные газеты и объявления кафедр. Потом по зданию прокатился пронзительный звонок, будто рассыпали поднос со стеклянной посудой, и в коридор из всех дверей повалили студенты. Леонид облюбовал долговязого парня, лениво вышедшего из той самой аудитории, и попросил показать Крылову.

      – Имею порученьице, но, понимаете, не знаю в лицо, – пояснил он, когда парень заколебался.

      Долговязый тоже взглянул как-то странно, отошел, ничего не сказав, и вернулся с высокой, крепкой девушкой. «Ясно, играет в баскетбол», – подумал Леонид. Она возвышалась над ним почти на голову, это при его немалом росточке, и Леонид теперь понял, чем было вызвано любопытство секретарши. И улыбнулся сам.

      – Нина, – сказала она без церемоний и протянула ладошку.

      – Леонид, – представился Зубов, пожимая теплую ладошку, ее ногти были коротко острижены.

      «Так и есть, баскетболистка», – подумал Леонид и, хотя это для дела ничего не значило, остался доволен своей проницательностью.

      А вокруг да около слонялся тот самый долговязый парень, стриженный под ежик, не сводил настороженно-вопросительного взгляда и, судя по всему, был начеку.

      – Признаться, мое дело очень деликатное, – сообщил Леонид и показал удостоверение.

      Она была в недоумении.

      – Лучше будет, если вы пойдете со мной, и волноваться не стоит, – сказал он, стараясь быть тактичным, – но этого никто не должен знать. То есть куда вы сейчас отправитесь. Сочините предлог про грипп или еще что-нибудь такое. Я сам был студентом и знаю, как это делается.

      – Жека, – сказала Крылова изнывающему парню, – если что – я заболела. Это для старосты.

      Парень поднял руку, протестуя. Леонид тоже поднял руку и сказал: «Пока».

      Его стол поставлен боком к стене. Сюда же, к этой стене, собрано все имеющее относительный вес. А венский стул, для гостей, – в противоположном конце стола, и попробуй дотянись до настольной лампы – не хватит руки. Леонид хитер, во всяком случае, он сам так полагает и сделал это специально после того, как один угрюмый тип весом в шесть пудов молча поднял гранитный чернильный прибор, и Леонида спасло только обезьянье проворство. И он и этот угрюмый сели на свои места, размазывая по лицам густые канцелярские чернила.

      Теперь на венском стуле находилась Нина. И хотя настольная лампа ей была ни к чему, венский стул, как обычно, стоял у свободного края стола. Такое уж у него было привычное место.

      Леонид рассказал ей о краже, готовый утешить. Но она не нуждалась в этом.

      – Слава Богу, главное – тетя жива, – облегченно сказала она и добавила: – Бедный папа!..

      – Я вами восхищен, Нина Алексеевна,