Сезоны жизни. Игорь Николаевич Верещагин

него неподдельную радость. За время учёбы в первом классе, Санька сделал для себя неутешительный вывод – школа, это не для него. Он не любил ходить в школьный туалет, и поэтому по долгу терпел, чтобы лишний раз туда не ходить. Он не любил шумных мест, сборищ и мероприятий, поэтому всегда старался потихоньку с них сдуться, если это было возможно. Он не любил тормозной учебный процесс, когда фразу из букваря «мама мыла раму», приходилось талдычить по целому часу. Потому что, видите ли школьная программа рассчитана на то, что бы перетаскивать по всем этапам обучения, самых последних идиотов. Он не любил утренние разминки и распевки, когда весь класс выходил в общий коридор, и повторял за дежурным по классу какие-то идиотские телодвижения, при этом напевая не менее идиотскую песенку типа «Мы милашки – куклы неваляшки!». В общем, ему уже порядком всё это поднадоело, и только философский склад ума и терпеливый характер, позволили дотянуть до летних каникул.

      После прошлогодней травмы головы, когда он рухнул с веткой на край бетонной отмостки своего дома, Санька отлёживался дома всего один вечер. Осмотрев его более внимательно дома, родители пришли к выводу, что ничего страшного не произошло. Однако в школу Санька пошёл с перевязанной как у раненого партизана головой, чем кстати, немало гордился. Все новые Санькины приятели – участливо спрашивали, что с ним произошло и не болит ли голова. А Санька со свойственной настоящим героям скромностью, ответствовал, что всё нормально, но делал это так, как будто вчера он был на ответственном секретном задании и там был ранен. Так вот, после данного вышеописанного события, Санька начал замечать одну очень странную вещь. – Когда кто либо из окружающих начинал ругаться, а особенно материться, Санька видел, как изо рта этого человека вместе с матами и руганью вылетают черные сгустки, которые мгновенно размножаясь стремительно настигают всех кто слышит эту ругань, и с каким-то противоестественным шипением въедаются в них. Шипения, конечно же не было, но Санькино воображение его очень ярко дорисовывало. После этого, он наблюдал, как на невольных слушателях, проявляются пятна – от светло-серых до густо-чёрных, причём не только на лицах, но и на других частях тела. При этом, Санька видел их даже сквозь одежду. У самих же – матерящихся рты буквально зияли чернотой, а на теле проявлялись долго не сходящие тёмно-чёрные кляксы. Он конечно же не понимал, что среди окружающих кроме него этого никто больше не видит, поэтому вначале не придавал этому никакого значения. Хотя как-то раз спросил у матери: «Мам, а почему, когда люди ругаются и говорят нехорошие слова, из них вылетает что-то чёрное, и рот у многих людей вообще постоянно чёрный?» Мать с удивлением посмотрела на сына, но спросила почему-то: «О каких словах ты сейчас спрашиваешь?»