Русский вор. Евгений Сухов

некоторых размышлений они решили поселиться в Германии, а местом для жительства избрали Берлин. Валерий Михеевич поселился на самой окраине столицы, в небольшом доме с огромным глубоким подвалом, в котором установил печатный пресс. Работа была поставлена на поток, и вскоре фальшивые монеты приходилось выносить из подвала уже ведрами.

      Леонид Варнаховский оказался малым расторопным, изготавливаемую продукцию он сбывал на рынке за половину стоимости у всевозможных торговцев. А через месяц фальшивые монеты заполонили всю Германию. Большая часть поддельных денег была очень высокого качества, даже в банках они принимались как настоящие. Этот период стал для авантюристов настоящим раем – в силу того, что наряду с настоящими монетами многих немецких княжеств в ходу оставались поддельные, которые зачастую невозможно было отличить от настоящих.

      Правда, у фальшивых монет имелся весьма один качественный недостаток: они выглядели как новые. И тогда Христофоров придумал один способ, чтобы их состарить. На рессорах своей двуколки он разместил некую открытую емкость, в которой вперемешку с металлической стружкой, обильно пропитанной жиром, находились монеты. Когда двуколка проезжала по брусчатке или по непритязательной пыльной проселочной дороге, монеты принимали обильные пылевые или грязевые процедуры и быстро старились. А уж после этих процедур фальшивыми деньгами можно было безо всякого страха расплачиваться в любой столичной лавке.

* * *

      Вечером к Валерию Михеевичу заехал Варнаховский и сказал, что нужно срочно продолжить чеканку талеров. Эти монеты у Христофорова были одними из любимых, и он не без гордости мог сказать, что научился изготавливать их столь великолепно, что они выглядели едва ли не лучше настоящих.

      – Сколько нужно отпечатать монет? – спросил Христофоров.

      – Полагаю, что тысяч десять… Если получится, то больше.

      В углу стояли длинные прутья из сплава серебра и олова – заготовки для будущих монет. В ящике на столе лежали небольшие шарики для плавки. Взяв несколько шариков, Христофоров положил их на штамп, стоявший на раскаленной печи.

      – Хм… Непростая работа, за один день не сделаешь, – признал он, наблюдая за тем, как шарики, расплавляясь, растекаются по форме. – Хотя попробую.

      – Сколько потребуется времени?

      В мастерской было жарко, Варнаховский чувствовал, как к спине прилипла рубаха; однако Христофоров, ловко справляясь с прессом, надавливая на него всем телом, совершенно не замечал неудобств. В лоток стали падать уже остывшие изготовленные монеты. Взяв одну из них в руки, Валерий Михеевич внимательно осмотрел поверхность. Она выглядела идеальной. Куда более идеальной, чем настоящая монета. Отсутствовала всякая зернистость и крохотные пузырьки, что непременно случаются даже на монетных дворах. Смущала лишь новизна, что совершенно не характерно для талеров, которым должно быть не менее двух десятков лет. Впрочем, этот недостаток можно легко устранить – всего-то перемазать монеты в помете