Савва (Ignis sanat). Леонид Андреев

же есть?

      Тюха. Рожи одни есть. Множество рож. Все рожи, рожи, рожи. Очень смешные рожи, я всегда смеюсь. Я сижу, а они мимо меня так и скачут, так и плывут. У тебя тоже, Савка, очень смешная рожа. (Мрачно.) Можно умереть со смеху.

      Савва (весело смеется). Ну-у? Какая же у меня рожа?

      Тюха. Такая… (Тычет пальцем.) И у нее рожа, и у нее рожа. И у папаши тоже рожа. И, кроме того, другие рожи. Множество рож. Я в трактире сижу и все вижу; меня нельзя обмануть. Какая рожа большая, какая маленькая, и все они так и плавают, так и плавают. Какие далеко, какие совсем близко, как будто хочет поцеловать или за нос укусить. У них зубы.

      Савва. Ну, ладно, Тюха, ступай; потом о рожах поговорим. У тебя у самого очень занятная рожа.

      Тюха. Ну да, а то как же? И у меня рожа.

      Савва. Ладно, ладно. Ступай, да водки тогда пришли, не забудь.

      Тюха. Какие днем, какие ночью… Множество рож. (С порога.) А водки, может, пришлю, а может, и нет. Не знаю еще.

      Савва (Липе). Давно он такой?

      Липа. Не знаю, давно уже, кажется. Он сильно пьет.

      Пелагея. С вами нехотя запьешь. (Уходит.) Идолы!

      Липа. Жара какая… куда деваться, не знаю. Савва, отчего ты так плохо относишься к Поле? Она такая несчастная, жалкая.

      Савва. Рабья душа, кривая. Она на трехногий стул похожа.

      Липа. Она не виновата, что она такая.

      Савва (равнодушно). Да и я не виноват.

      Липа. Ах, Савва, если бы ты знал, какая у нас здесь ужасная жизнь. Мужчины пьянствуют, бьют жен, а жены…

      Савва. Знаю.

      Липа. Как ты равнодушно говоришь это. А мне так хотелось поговорить с тобою…

      Савва. Что же, говори.

      Липа. Ты скоро, вероятно, опять уйдешь отсюда?

      Савва. Да, скоро.

      Липа. Ну вот… так, пожалуй, и не удастся поговорить. Дома ты бываешь редко… Сегодня чуть ли не в первый раз… Да, Савва, и охота же тебе играть с ребятами, со стороны смешно смотреть. Такой ты большой, как медведь…

      Савва (весело). Нет, Липа, они хорошо играют. Мишка – хорошо, и мне с ним трудно справиться. Вчера я ему три пары проиграл.

      Липа. Да ведь ему десять лет!

      Савва. Ну так что же? Да и народу здесь нет, кроме них. Самый умный народ.

      Липа (с улыбкой). А я?

      Савва (смотрит на нее). А ты? Что же, и ты – как другие.

      Пауза. Липа обижена, и вялость ее несколько исчезает.

      Липа. Может, тебе скучно со мной?

      Савва. Нет, все равно. Я никогда не скучаю.

      Липа (принужденно смеется). Что же, и на том спасибо. Ты был сегодня в монастыре? Ты туда часто, кажется, ходишь?

      Савва. Был, а что?

      Липа. Ты, вероятно, совсем его не помнишь? А я так его люблю. Он у нас такой красивый, такой задумчивый иногда. Мне нравится, что он такой старый: от этого в нем есть какая-то важность, строгое спокойствие, отчужденность.

      Савва. Ты много книг читаешь?

      Липа (краснея). Прежде много читала… Я ведь четыре зимы в Москве жила, у тети Глаши. Ты почему спрашиваешь?

      Савва. Так… продолжай.

      Липа. Тебе