«Все хорошо, прекрасная маркиза». В. Ермаков

разлом, спуститься в Голубой грот, сходить к усыпальнице генерала на горе – в общем, замечательно провести время. Сходить в ресторан. Вот ведь, совсем забыл – сходить в местный собор, послушать орган. Как теперь изъясняться? Да и опять смылся от нее. Она может, хотела, чтобы я за ней бросился в догонялки. А я плыву в другую сторону. Кстати, где она там?

      Владимир остановился на месте и сразу заметил ее голову невдалеке, она возвращалась и плыла к нему. Ему это понравилось. Она явно плыла к нему и когда она подплыла совсем близко, он спросил:

      – Как водичка? Похоже, море еще с ночи не прогрелось. Много прохладных участков. А как там, на глубине? Наверное, совсем холодная?

      Она слушала его и балансировала руками на воде. Естественно, она его не поняла, но не перебила его ни разу.

      – Ну, конечно, она меня не понимает, – резюмировал он. – И как общаться?

      Тут она засмеялась и коротко что-то сказала, повернулась и поплыла, не торопясь, к берегу. Владимир поплыл за ней сзади. Не подплывая близко к берегу, она встала на ноги и повернулась. Он тоже встал на ноги. Она была пониже его ростом. Мокрые кончики темных волос свисали сосульками. Маленький, чуть курносый нос придавал округлому личику несколько озорное выражение. Большие, скорее серые глаза улыбались. Владимир задержал свой взгляд на чуть скрытой купальником груди.

      – Мне больше нравится белая грудь, она более волнующа, чем загорелая, – совсем неожиданно для себя сказал он. – И коричневые сосочки более контрастны на белой груди.

      Она вопросительно наклонила голову, и невысказанный вопрос отразился в ее глазах.

      – Совсем наглею. Раньше за собой в отношениях с дамами я не доходил до такой развязанности, простите. Но чувствуя свою безнаказанность, а самое главное, ваше непонимание, могу говорить откровенно, что вижу. Вы просто восхитительны. Выглядите хорошо, плаваете хорошо, а когда так смотрите с любопытством, я просто расслабляюсь и нет никакой робости. Даже сердце стучит более менее ровно. Хотя нет, чувствую некоторое возбуждение от того, как вы воспринимаете мою болтовню…

      Она опять неожиданно брызнула на него водой, он вздрогнул, и сердце его затрепетало быстро-быстро.

      Она сказала что-то спокойно-примиряющее, типа: «Расслабься, парниша. Твоя болтовня понятна и без слов. Думаешь, я не понимаю, о чем ты говоришь? Вы говорите об одном и том же, на любом языке. И как глаза мои прекрасны, губы нежны и грудь аппетитна во всех отношениях».

      Владимир улыбнулся.

      – Вот бы знать, хоть в общих чертах, что она говорит. Кемску волость ей и даром не надо, но ведь что-то она сказала на этом великолепном тосканском наречии. Хотя, причем здесь тосканское наречие на побережье Одиссея?

      Она нахмурила брови, резко повернулась и пошла на берег, разводя воду руками и покачивая бедрами из стороны в сторону. Выглядело это грациозно. Владимир восхищенно смотрел ей в след.